удар заставил Джезаля пошатнуться, вдребезги разбил его уверенность и самообладание, а заодно едва не раздробил запястье. Луфар, разумеется, уже видел, как Горст фехтует (если это можно назвать фехтованием), и знал, что тот сразу начнет размахивать шпагой; но ничто не могло подготовить его к первому сокрушительному контакту. Толпа ахнула вместе с ним, когда он потерял равновесие и отступил назад. Все тщательно разработанные планы и продуманные советы Варуза вмиг испарились. Джезаль кривился от боли и потрясения, рука вибрировала после могучего удара Горста, в ушах звенело от жуткого лязга вражеской рапиры, рот раскрылся, колени подгибались.
Такое начало едва ли можно было назвать многообещающим. Следующий удар обрушился сразу вслед за первым и оказался еще мощнее. Джезаль отпрыгнул в сторону и скользнул прочь, пытаясь выиграть немного места и немного времени. Время требовалось, чтобы разработать какую-то тактику, выдумать какую-нибудь уловку и отразить безжалостный напор мелькающего металла. Но Горст не собирался давать противнику время. Из его гортани уже вырвался новый хриплый рык, его длинная шпага уже чертила новую неотвратимую дугу.
Джезаль уворачивался, как мог, а если не удавалось, то блокировал удары; его запястья уже болели от такого натиска. Однако он надеялся, что Горст в конце концов устанет – никто не в силах долго махать огромными кусками металла. Вскоре яростный темп истощит верзилу, он сбавит скорость, и тяжелые шпаги потеряют смертоносную мощь. Тогда Джезаль перейдет в упорное наступление, окончательно измотает противника и победит. И стены Агрионта задрожат от ликующих криков толпы. Классическая история о победе вопреки всем трудностям.
Вот только Горст не собирался уставать. Это был не человек, а машина. Прошло несколько минут поединка, а в его глазах, прикрытых тяжелой складкой век, не появилось ни тени утомления. Джезаль не замечал на лице противника вообще никаких эмоций – в те редкие моменты, когда осмеливался отвести взгляд от сверкающих рапир. Огромный длинный клинок со свистом описывал смертоносные круги, короткий был готов отразить все слабые попытки нападения, и оба ни разу не замешкались и ни на дюйм не опустились. Сила ударов Горста не слабела, из глотки вырывался тот же яростный рык. Зрители не имели поводов аплодировать и лишь гневно переговаривались. Зато сам Джезаль вскоре ощутил, что его ноги движутся медленнее, на лбу проступает пот, а руки, сжимающие клинки, слабеют.
Джезаль ничего не мог с этим поделать. Он отступал и отступал, пока не дошел до края круга. Он блокировал и парировал удары, пока не онемели пальцы. Когда он вскинул ноющую руку и услышал лязг металла о металл, его уставшая нога поскользнулась, и Джезаль с воплем кубарем вылетел за пределы круга, рухнул на бок и выронил короткий клинок из сведенных судорогой пальцев. Он упал лицом в землю, в рот ему набился песок. Падение было болезненным и позорным, однако Джезаль слишком устал и измучился, чтобы почувствовать разочарование. Он испытал облегчение оттого, что пытка закончилась, даже если это ненадолго.
– Один