а потом ноет целый месяц, что за душой ни гроша. Его когда с последней работы уволили, он занимал почти у всех, кого только знал. Могу предположить, что и бывшая жена этой участи тоже не избежала. А что касается дочери, то о ней я только раз и слышала, да и то не от него, а в милиции. Честно сказать, меня прошлая жизнь моих мужчин совершенно не интересует.
«Интересная особа», – все больше удивляясь словам девушки, подумала я. Лилия Семеновская действительно выглядела как уверенная в себе женщина, спокойно относящаяся ко всему происходящему и умело извлекающая из всего выгоду. Такую нелегко провести.
Задав девушке еще несколько интересующих меня вопросов, я поблагодарила ее за помощь, записала ее домашний и сотовый телефоны и только после этого стала прощаться. Лилия проводила нас с Виктором до двери и даже пожелала нам удачи в расследовании. Мы спустились на первый этаж и заспешили к машине. Теперь нам нужно было поскорее вернуться в редакцию и расспросить у Сергея Ивановича и Ромки, что им удалось узнать, а затем, собравшись всем вместе, обсудить дальнейшие действия.
Поручив Виктору заботиться о нашем маршруте, я преспокойно уселась на соседнее с водительским сиденье и погрузилась в размышления, радуясь тому, что мне не нужно следить за дорогой.
«Итак, Лариса Евгеньевна, по всей видимости, была права, обвиняя в смерти своей дочери ее бывшего мужа, – думала я. – Во-первых, на момент убийства у него не было алиби. Во-вторых, он его себе просто сделал, подговорив свою девушку. Учитывая этот факт, легко понять: раз Курдов обманывал милицию, значит, ему было что скрывать, и значит, он очень даже может быть виновен в смерти своей бывшей жены. Если бы он был ни при чем, зачем бы ему было заботиться об алиби, да еще заблаговременно, задолго до того, как к девушке нагрянула милиция. Это указывает на то, что он либо знал об убийстве, либо сам был замешан – возможно, даже кого-то лично нанял, чтобы убрать с дороги мешавшую ему жену. Так что теперь необходимо искать улики, подтверждающие причастность этого типа к преступлению, ну а потом позаботиться о том, чтобы девочку вернули ее родственникам, более достойным быть опекунами».
Воспоминания о ребенке почему-то сразу навеяли на меня грусть. Я понимала, что бедной девочке, не имеющей права голоса, во всей этой истории приходится сложнее и хуже всего. Ее просто делят между собой родные как какую-то вещь или игрушку. Родной отец о ней самой совершенно не думает. И главное – теперь только от нас зависит, каким будет будущее этого ребенка, а значит, мы должны постараться распутать клубок в интересах девочки.
Тяжело вздохнув, я посмотрела на дорогу и увидела, что мы уже подъезжаем к зданию редакции. Виктор притормозил машину под самыми окнами. Не успела я еще даже захлопнуть дверцу автомобиля, как на улицу выскочил Ромка и сообщил, что они с Сергеем Ивановичем уже устали нас ждать.
– Тебе полезно научиться ждать, – осадила я и тут же спросила: – Маринка на месте?
– Нет, не видели пока. Наверное, опять к своему возлюбленному удрала, – хихикнул Ромка. – Развлекаются.
– Это