а можно я с ребятами погуляю? – раздался детский, слегка плаксивый голос.
Ребенок лет десяти умоляюще смотрел на мать.
– Нет, я сказала! – приказной, угнетающий тон матери делал свое дело. Ребенку ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и из огорода, чуть не плача, наблюдать за смеющимися и радующимися детьми. А те вовсю играли на мостках небольшого деревенского прудика-лягушатника. Им было весело и хорошо, что нельзя было сказать о ребенке, наблюдавшим за ними из-за изгороди, как из-за колючей проволоки. Но в данном случае этой страшной колючей проволокой была его мать. Владислав издали смотрел на играющих детей и завидовал им. Слезы текли по его щекам, да кого волнует чужое горе? А заступника у него не было. Летний день в самом разгаре. Хотелось купаться. А еще более, хотелось веселиться с детьми, но мама не разрешала. Бывали, конечно, случаи, когда каким-то чудом она давала согласие на то, чтобы сын мог плавать с ребятами, но тогда и сама присутствовала при этом. Для Владислава это был праздник! Который, к сожалению, длился недолго. Маленькому мальчику было невдомек, что таким образом мама «жалела» его. Ибо пруд, видите ли, грязный, мало ли что «прицепится» к нежной коже. Опять матери ночь не спать да слезы лить! Вот так и «жалела» она своего ребенка изо дня в день, даже не осознавая, какие душевные травмы ему наносит. Да, в конце концов, плевать ей было на эти травмы, ведь мама всегда права! Бабушка тоже помогала вовсю. Уж кто-кто, а бабушка как никто другой будет следить за своим внучком! Бедная бабушка, она даже и не ведала то, что таким образом буквально «сломает» жизнь своему внуку. Как-то Владислав провинился. То ли на карьеры просился отпустить его вместе с ребятами, то ли снова на пруд. Сам того не ожидал, как разозлил мать. Ростом, чуть выше ее колена, хлюпик от роду, он оказался в крепких материнских руках! А далее – страшно!
– Я тебя породила – я тебя и убью! – орала мать, схватив его и с силой тыкая носом в постель стоящей во дворе деревенского дома. – А ну говори – «мама, прости!»
– Я больше не буду! – задыхаясь от боли и от тряски рук матери кричал Владислав.
– Нет! – орала мать еще сильнее истязая его. – Говори «прости!»
– Аааа! – завизжал ребенок. – Мама! Я не буду больше! Аааа!
– Аля, Алефтина! Что ты делаешь? Оставь Владика! – это услышав вопли своего внука вбежала «скорая помощь» – бабушка. – Не бей Владика!
Еле вырвав из рук своей дочери-извергини внука, бабушка тут же увела его подальше от беды. А озверевшая мать все еще продолжала изрыгать ругань и брызгать слюной. Можно было представить, что произошло, когда Владик, наслушавшись взрослых речей, нечаянно произнес нецензурное слово при матери! Для него это было совершенно непонятное слово, которому он не придавал никакого значения, впоследствии стало хуже смертной казни. Тогда он чуть ли не весь день простоял в углу, наказанный фактически ни за что. Для него стало диким не то, что случайно произнести его, даже услышать от кого-то! А ведь когда-то мать действительно любила его. С криком:
– Мама! – он, когда был совсем еще малышом, ухватил ее своими ручонками за шею и уже более не отпускал. И это тогда,