й издательской системе Ridero
1. Чужие люди
Смерть отца омрачила Чарльза Нортона. Он не поверил письму доктора Уэверли о кончине родного человека в ночь 21 октября 1879 года. Юноша жил мыслью, что смерти не существует, это страшная сказка.
Но убедительный тон письма спустил Чарльза с небес. Он признал почерк доктора, сел в экипаж и за ночь добрался до окрестностей родного поместья. Он высадился неподалеку от дома и отправился в поместье пешком, оттягивая жуткий момент в жизни.
Чарльз наблюдал за потускневшими полями, за облезлыми деревьями и вспоминал лучшие годы, проведенные в поместье. Ступая на чахлую листву, он погружался в мир детских фантазий. Книги его отца – единственные заоблачные страны, где он путешествовал по нескольку раз.
Вместе с отцом они участвовали в походах Ганнибала, переживали за жизнь Данте, восторгались смелостью мушкетера Эжена Барбье и проворностью сорванца Жана.
Отцу Чарльза, Вернону Нортону, завидовало большинство писателей. Неунывающий Вальтер Скотт соревновался с Нортоном и надеялся, что победит его сюжетом и слогом. Никто не одержал над писателем победу.
Благодаря любви к творчеству Чарльз Нортон жил беспечно и дружил с героями книг на протяжении детства и юности, пока не отправился учиться на адвоката в ненавистный ему университет.
После воспоминаний он остановился перед домом Нортонов. Поблекшие взгляды окон с двух этажей встретили угрюмого Чарльза. Дух писателя испарился, сады увяли в осенней меланхолии. Чарльз поднялся по мертвым ступеням, постучался в дверь, дожидаясь привычного гогота дворецкого.
Дверь открыл незнакомый ему мужчина средних лет.
– Позвольте вашу трость и шляпу, сэр, – попросил незнакомый дворецкий.
Для своей работы он выглядел неуклюжим, неуверенным, но искренним и податливым.
– Прошу прощения, но кто вы? – спросил Чарльз.
– Меня зовут Грир, я ваш дворецкий, сэр, – представился Грир.
– А где…
– Он взял расчет, сэр. Извините, сэр. Но после той страшной ночи мы готовимся к процессии. Я отвечу на ваши вопросы немного позднее. Простите, сэр, – откланивался покрасневший Грир.
Чарльз вдохнул запах родного места, всматриваясь в темные тона дубовых панелей. Он брел мимом картин: портретов родных, пейзажей поместья Нортонов и батальной живописи. Затем отправился на второй и зашел в кабинет отца.
Книжные полки облицовывали стены кабинета, рабочий стол находился у окна и ждал хозяина. Чарльз задумался, взяв испачканное чернилами перо.
– И точка не поставлена, – убедился Чарльз, зная, что отец недавно работал над новыми рассказами.
Рядом с пером лежала раскрытая книга Данте Алигьери «Божественная комедия», на которой было подчеркнута строчка: «Девятый круг. Пояс Толомея»
Единственное, чего никогда не было в кабинете – высокой мебели в центре комнаты, покрытое пыльной простынь. Чарльз сдернул скатерть, и перед ним возвысилось зеркало, обрамленное деревянной рамой. На верхней рамке выделялись вырезанные неровные слова: «Memento mori»1.
– Эй, сэр-дворецкий, где вас черти носят! – раскатился бас в холле.
Чарльз содрогнулся. Он вышел из кабинета и лицом к лицу встретился с невысоким, тучным господином с длинными торчащими усами. Призывая дворецкого, он размахивал ручищами, словно кузнец двумя молотами.
– Эй, дворецкий! – громыхал незнакомец.
– Сэр! – крикнул Чарльз на усача.
Незнакомец огляделся, быстренько поправил свою блузу, потер руками о штаны и последовал к Чарльзу.
– Прошу простить, – смиренно начал усач, приближаясь к юноше вплотную, – нынче мы не ели утром, вчерашнее происшествие поставило нас на уши, и мы даже не спали…
Чарльз молчал. Он всматривался в нового незнакомца: большая копна темных волос и хорошие манеры не сочетались с деревенскими повадками. В голове юноши закрутились подозрения по поводу неизвестных людей, жившие в доме.
– Кто вы? – спросил Чарльз.
– А, прошу простить, – сконфузился усач, – меня зовут Жак. Я – конюх вашего покойного отца.
– Где Альберт? Ведь он был конюхом.
– К сожалению, месяц назад он скончался.
– Много ли здесь новых людей?
– Сэр, здесь все новички. Многие из ваших старых слуг взяли расчеты. Сейчас здесь живут четверо: дворецкий, его помощник, повар и я.
Эжен виноватым взором сверлил Чарльза, будто хотел в чем-то признаться юноше.
– Вот незадача! Мне нужно уходить! Извините, сэр, конь ждет меня, – попрощался Жак.
Чарльзу не понравились перемены, считая их подозрительными. Покойный отец ни разу не упомянул новых слуг в письмах. Чтобы найти ответы на вопросы, он отправился к другу семьи Нортонов, доктору Джону Уэверли.
Он спустился с лестницы,