достали твои бабы!
– Я обычный мужик, которому иногда нужна сексуальная разрядка! Аня, не начинай всё с начала, я неоднократно говорил тебе, что не считаю физическую близость с другой женщиной изменой.
– Совсем стыд потерял, скотина неблагодарная! Кто ты мне такой, чтобы блистать своей никчёмной философией? Ты ещё своих баб в спальню к нам приведи! Забыл, из какого дерьма мой отец тебя вытащил?
– Ещё один звук…
– Да хоть два, – Анна содрала со спинки дивана пеньюар Юстины и со злостью швырнула ей в лицо. – Пошла вон, сука!
Лицо Замойской покрылось красными пятнами. Сгорая от стыда, она стала торопливо надевать полупрозрачный халатик, намереваясь покинуть комнату, но по-хозяйски властный голос Романова в буквальном смысле пригвоздил её к месту:
– Уйдёшь тогда, когда я разрешу!
Юю испуганно плюхнулась на диван, принимаясь нервно комкать шёлковый пояс.
«Сест-драйв! Он сказал «тест-драйв!», – билась в голове одна единственная мысль. Григорий вплотную подошёл к жене и ласково обнял её за плечи.
– Я такой, какой я есть. Не пытайся меня переделать. Кроме того, заруби себе на носу: я никогда не оставлю тебя. И отец здесь совершенно не причём. Просто в очередной раз прими к сведению – я люблю тебя. Настоятельно советую не подрывать моё доверие к тебе. А теперь ответь мне на один вопрос – что ты здесь делаешь?
– Ищу тебя, – Анна высвободилась объятий мужа, бросив испепеляющий взгляд Юстину.
– Мне сказали, что видели, как ты входил сюда.
– Хорошо, впредь не заставляй меня думать, что я совершил ошибку, когда женился на тебе. Будь умницей, веди себя так, как подобает моей жене. Твоя задача – любить меня и воспитывать наших детей. Да, иногда я сплю с другими женщинами, но для нашего брака это не имеет ровным счётом никакого значения. – Григорий погладил Анну по щеке.
– Я тоже люблю тебя, но мне невыносимо…
– Аня, в своей жизни я делаю только то, что считаю нужным, даже если это идёт в разрез с чьими-то ни было желаниями. Я не намерен не перед кем отчитываться. Всё! Считаю этот разговор исчерпанным, – отрезал Григорий, увлекая жену к двери. Юю смотрела им вслед и отчаянно кусала губы, сдерживая рвущиеся наружу слёзы.
В дверях Анна Аркадьевна обернулась, кинула на Замойскую полный презрения высокомерия взгляд и вышла, а Григорий, плотно закрыв за собой дверь, подошёл к Юстине и несколько секунд молча смотрел на неё, не отрывая взгляда.
– Прости, – наконец-то вымолвил он, – правда, прости.
– За что? – Юю механически улыбнулась, надевая свой пеньюар. – Я знала, что этим всё закончится рано или поздно, так за что ты извиняешься?
– За пошлую сцену, словно в банальном сериале.
– Ты же не чувствуешь себя виноватым, так зачем ты просишь прощения? – Юю пожала плечами.
– Не чувствую.
– Тогда к чему слова? – Юстина скептически хмыкнула. – Шеф, давай