тебя на минутку?
Я подняла голову и одарила его непонимающим взглядом.
– Меня?
– Ты – Ольга?
– Ольга, а что? – еще больше удивилась я.
– Мне…
– Слушай, Никита, ты к Ольге не приставай, – раздался где-то сбоку высокомерно-задиристый тенор Ежова, – давай, парень, проваливай!
Никита злобно зыркнул на Ежова, но тут же, стушевавшись, отошел.
– Что у него к тебе? – небрежно спросил Ежов. Я меланхолично и озадаченно пожала плечами.
– Не знаю я ни его, ни приславшего его… как ты сказал… Рудика…
– Да это мой старый друг. Странный тип… – Ежов на минуту задумался. – А кто сейчас не странный? – вызывающе засмеялся он и, не дожидаясь моей ответной реплики, объявил:
– Сейчас начнется! Ну, девки, ну, злодейки!
Он слащаво заулыбался.
– Вы же сказали, что «Вывих» будет выступать, – недоумевала я.
– И «Вывих» тоже, – сделал лукавую физиономию Ежов.
– Ты, Дрюня, – со снисходительным пренебрежением произнес Поплавский, – нас совсем что-то запутал.
Бригитта тоже терялась в догадках. Она бросала беспомощные взгляды то на Ежова, то на Поплавского.
– Дамы и господа! – хорошо поставленным голосом громко объявил Ежов, поднявшись. – Сейчас перед вами выступят дебютантки, мои подопечные. Группа называется «Пчелки». Три очаровательные девушки исполнят хиты «Летящих», а также мою новую композицию «Быстрая река я», которая посвящена одной моей знакомой, – заулыбался он. – Итак, встречайте – «Пчелки»!
Хлынули аплодисменты. Кто-то даже засвистел. Задняя стена сцены полыхнула золотыми молниями, синие и желтые огни запрыгали по сцене, по залу стали шарить мощные прожекторы, выхватывая один за другим фрагменты зрительской реакции – живую фреску завороженных или расслабленно-вялых лиц. Зал потрясли первые аккорды очередного попсового «шедевра». На сцену выскочили три девицы. Две брюнетки и одна блондинка. На одной были блестящий лифчик и красные шорты, надетые на черные колготки, на другой – шелковые шальвары с гигантскими разрезами, на третьей – синий в желтых разводах топ и сверкающая серебром мини-юбка. Девушки как сумасшедшие задергались и заголосили. Визгливые голоса резали слух.
– Отстой! – пренебрежительно махнул рукой Поплавский.
– Да какого хрена, – взбеленился Ежов, – дай послушать!
– Слушай, Дрюня, слушай, да не забывай, у кого мотивчик спер, – угрожающе насупился Шурик.
– Потом, – сделал нетерпеливый жест Ежов, все внимание которого было устремлено на сцену.
Помнишь, как с тобой гуляли
Под луною желтой-желтой,
А когда листвой опали
Чувства нежные, ушел ты.
Я тебя ни в чем не виню,
Я сама такая —
У меня семь пятниц на дню,
Быстрая река я, быстрая река я… —
тянули девушки, лихо пританцовывая.
– Мне кажется, это новый хит, – горделиво улыбнулся Ежов, когда закончилась музыка и девушки