держалась. Это смягчило удар, но все равно руки мои соскользнули с гладкого и круглого металла, и я плашмя упала на боковую стену аппарата, оказавшуюся в этот момент внизу.
Никогда мне не приходилось заниматься боксом, но теперь я, наверное, могу рассказывать, что испытывает боксер, когда соперник посылает его в нокдаун. На колени я поднялась, но глаза застилал такой туман, а в голове стоял такой оглушительный звон от удара о круглую металлическую раму иллюминатора, что я просто не соображала, что со мной происходит.
А с аппаратом происходила странная вещь. Он вдруг резко прекратил свои рывки и прыжки и начал крениться на одну сторону. Только опасность вновь упасть и приложиться еще сильнее привела меня в себя. Я сообразила, что начал заполняться специальный резервуар, который под водой придает аппарату устойчивость, и сейчас все встанет на свои места в буквальном смысле слова… И в самом деле, аппарат качнулся еще и еще раз, затем плавно перевернулся, и пол оказался там, где и должен быть, – у меня под ногами, а боковая стена, на которую я упала, – справа от меня.
Я бросилась к микрофону проверить, работает ли связь с «Посейдоном».
– Я «Скат-1», – произнесла я позывные, но дальше продолжить не смогла.
– Какого черта, Николаева, ты туда полезла? – услышала я голос, судя по вопросу и сравнительно корректной его формулировке, принадлежащий генералу Чугункову. – Что за самодеятельность!
– Оперативная необходимость, Константин Иванович, – ответила я универсальной формулой, за которую испокон века прятались все спасатели, чтобы прикрыть свои самостоятельность и даже самоуправство.
– Я тебе покажу необходимость, – твердым голосом пообещал мне Константин Иванович. – Вот только поднимись обратно!
– Я подумаю, стоит ли подниматься! – ответила я генералу и выключила микрофон, мне связь пока не нужна, а выслушивать нотации Чугункова – не вижу в этом особого удовольствия…
Легкий стук по корпусу снаружи привлек мое внимание. Я включила внешнее освещение и чуть не отпрыгнула от иллюминатора – в окно аппарата смотрела странная фигура с какой-то узкой и лысой головой и единственным огромным глазом на все лицо.
Какими все же страшными мы можем выглядеть под водой! Оказывается, существует большая разница, когда ты смотришь на одного и того же аквалангиста, сам находясь рядом с ним, и когда он в воде, а ты внутри аппарата и без акваланга и маски… Никогда раньше не предполагала такого. Может, виною тому – электрическое освещение, которое в колышущейся воде искажает изображение?
Кто это был – Виктор или Станислав, мне так и не удалось узнать. Он делал мне какие-то знаки, из которых я поняла только, что он сопровождает аппарат один и связь у него не работает.
Что там у них стряслось, не знаю, возможно, потрепало волнами, когда он погружался вслед за «Скатом». Впрочем, мы могли действовать, и не вступая в контакт друг с другом, – его задачей было только помочь мне точно пришвартовать