но Вам это удалось! Вряд ли Вас будут специально преследовать, и без Вас проблем хватает.
Хотя, с другой стороны, на такие дела не могут смотреть сквозь пальцы и оставлять без последствий, потому – как сказать. Встаёт другой вопрос – куда идти и что делать.
Относительный порядок существует только за городскими стенами, а снаружи на большой дороге можно запросто нарваться на лихих головорезов или на диких зверей. А ведь нужно где-то ночевать и что-то кушать.
– Пойдёте в лес к реке, где можно и рыбку половить, и водички попить, и переночевать в зарослях – 474
– Пойдёте в сторону заброшенной шахты, где могли остаться заброшенные ветхие домики шахтёров – 499
– Побрести по дороге, куда глаза глядят – 501
208
– Оставлять его так – это будет как-то не по-христиански. Стражники не появлялись с тех самых пор, как бросили меня сюда. Уверен, мы могли бы хоть что-то сделать… – настаиваете Вы, окончательно выводя из терпения Вашего спасителя.
– И что ты мне предлагаешь? Снять с него кандалы? Вынести отсюда? Предать земле? У меня нет для этого ни ключа, ни инструмента. Всё, что мы можем сделать для этого несчастного, – это помолиться о спасении его души. Можешь потом заказать заупокойную мессу в храме. Или хоть целых сто. Но сейчас – ему не станет лучше, если мы к нему присоединимся. Я пришёл так скоро, как смог. Скоро стража начнёт совершать обход, – с раздражением бросает учёный.
Понимая, что спорить нет резона и, по всей видимости, инженер прав, Вы нехотя соглашаетесь с его доводами и, окинув прикованное тело последним прощальным взглядом, направляетесь прочь из камеры.
Добавьте 1 пункт Героизма и переходите на параграф 301.
209
Молитва, глубокая и искренняя, преисполненная сердечного внимания, душевного трепета и благоговения, смирения и покаяния, продолжается часами, но Вы не замечаете время. Оно уже не властно над Вами. Точно так же, как не властны над Вами эти стены темницы, король со своими стражами и все владыки мира с их воинствами и златами.
Всё это кажется таким несущественным, преходящим, незначительным перед Истиной, которая стоит и над временем, и над пространством, перед подлинной свободой, которую невозможно отобрать у человека силой, – и лишь сам он способен закабалить себя, если будет жить по беззаконию и искать правды человеческой, но не Божьей…
Спустя некоторое время Вы слышите приближающиеся шаги и замечаете блики света. Вскоре к Вашей камере приближается уже знакомый безмолвный стражник: в одной руке он держит факел, в другой – массивную связку медных ключей.
Вместе с ним к Вам идёт высокий человек в монашеской рясе – настолько высокий, что Вы, человек выше среднего роста, приходитесь ему примерно по грудь.
Остановившись, он ждёт на некотором отдалении, пока стражник возится с засовами Вашей камеры. Решётчатая дверь отворяется с неприятным скрипом, и тюремщик почтительно отходит в сторону,