будем делать репортаж?
Я кивнула, пробуя Маринкин кофе. Как всегда, замечательный.
– Ну и отлично, – продолжила она. – А ты представляешь, вот тут написано, – моментально переходя на более интересную тему, она показала мне разворот «Космополитена», – что даже в самом дорогом шелковом белье все равно есть синтетические нити. – Я изобразила удивление. – Да! А вот смотри, какая вещь, – Маринкин голос, и так богатый интонациями, дополнился еще и легким придыханием, – комбинашка из шелка на тонких бретелях. Вырез слишком глубокий, тебе не кажется? – Я пожала плечами и скривилась. – На груди сплошной шифон, очень миленько, да? Ты почему молчишь? Тебе не нравится или что-то случилось?
– На меня с утра напало летающее блюдце… – ни к селу ни к городу проговорила я и с любопытством посмотрела, как у Маринки вытянулось лицо.
– Что ты сказала? – тихо спросила она.
Я махнула рукой:
– Обычный утренний загон обычной бизнесвумен. Не обращай внимания. Кофе у тебя получился отличный, а насчет синтетики в шелковом белье – хамство, что и говорить.
Маринка выдержала значительную паузу и, чуть отстранившись, пронзила меня взглядом, выстукивая при этом пальчиками по столешнице.
– Я думаю, что тебе пора замуж, – голосом дельфийской пифии наконец изрекла она.
– Я почему-то не уверена, что мне понравится это дело.
– Постепенно привыкнешь и к замужеству, – предсказала Маринка, и тут мы внимательно посмотрели друг на друга и расхохотались. Я со смехом рассказала Маринке про поведение крыжовника, а она предложила принести варенье на работу и жестоко уничтожить его общими усилиями.
Ритуал кофепития закончился взаимным примирением с жизнью. После этого мы вместе с Маринкой понесли поднос и чашки.
Мы немного задержались в общей комнате, посматривая на Ромку, пыхтящего перед компьютером, в это время дверь редакции отворилась, и в нее вошли две персоны. Первой прошла представительная полная дама приблизительно сорока – сорока пяти лет, державшая в руке коричневый кожаный портфель с блестящими замками. Одета она была в темно-синий костюм, неплохо на ней сидевший. Волосы дамы были авангардно выкрашены в небесно-голубой цвет, на носу сидели очки в тонкой золотой оправе. Мне посетительница сразу же не понравилась.
Дама сказала:
– Здравствуйте, господа. – И внимательно поверх очков осмотрела всех присутствующих, словно ожидая, что мы сейчас вытянемся и ответим ей дружным радостным хором.
Всем своим видом она мне напомнила страшную школьную училку, привыкшую к тому, чтобы перед ней трепетали. Но учителей здесь уже не боялся никто, поэтому максимум, чего она добилась, так это равнодушных взглядов и легких кивков в ответ на приветствие.
Следом за училкой появилась девушка – приблизительно наша с Маринкой ровесница. Она была бы приятной, если бы не презрительное выражение лица. Стройная, со светлыми длинными волосами, одетая в черные бриджи, легкую белую рубашку навыпуск и в сланцы.
Приподняв