связь и раздраженно пробормотала:
– Черт знает что!
– Что? – спросил Курочкин.
– Говорит, чтобы я приезжала одна.
– Ну, одна – так одна, – улыбнулся тот. – В таком случае психотерапевтом поработаешь сама.
– Я же не профессионал.
– А ты попробуй. Очень полезно в минуты депрессии заниматься лечением депрессии других, – улыбнулся Курочкин.
Лариса опять пожала плечами и направилась в гараж, где ее ожидала серебристая красавица по имени «Вольво-460».
Конечно же, Лариса опоздала – соблюдая законы вежливости, она отвезла Курочкина домой. Опоздала на полчаса, не меньше. Но что это? Едва она переступила порог квартиры Панаева, как услышала истошный крик Вероники:
– Убийца! Подонок!
Этот крик был слышен даже из-за двери, которую открыла Нонна Леонидовна Харитонова, мать Вероники. Сама Вероника называла ее «железной леди» семейного парламента. Эта пожилая дама отличалась крайне неуравновешенным и тяжелым характером, была всегда чем-нибудь недовольной и высказывала свое недовольство с крайней степенью эмоциональности.
И сейчас Нонна Леонидовна, глядя то ли с ужасом, то ли с укором в лицо Ларисы, язвительно выкрикнула:
– Дождались!
И, как показалось Ларисе, неохотно пропустила ее в квартиру.
Но то, что в течение следующих пяти минут предстало глазам Ларисы, перевернуло все ее представления об ожидаемом визите.
В центре гостиной, утонув в кресле и закрыв лицо ладонями, сидел хозяин квартиры Сергей Панаев, как бы отгородившись от всего мира. В углу, прижавшись к стене, как нашкодивший ребенок, сидел пятнадцатилетний Николай, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор.
Нонна Леонидовна, посматривая колким взглядом то на юного тинейджера-внука, то на здоровенного зятя, то на скорчившегося сухонького старикашку со следами трехдневной небритости, то есть своего мужа Александра Ивановича Харитонова, истошно разглагольствовала и кричала, постоянно тыкая в лицо бывшему зятю какой-то бумажкой.
Лариса сразу же обратила внимание на то, что Вероники в комнате нет. Но не стала спрашивать об этом Нонну Леонидовну, которая явно была на взводе. Лариса вообще решила немного освоиться в обстановке и скромно посидеть в углу.
Испуганный Александр Иванович, казалось, еще больше согнулся в три погибели и, то ли успокаивая, то ли урезонивая взорвавшуюся эмоциями жену, ласково мяукал:
– Ноннушка! Успокойся! Может, все еще не так, как мы подумали…
– Ах, не так? Может быть, вы меня, Александр Иванович, за идиотку принимаете? Может быть, это я ее убила?
– Кто кого убил? – наконец, решилась Котова вступить в разговор, задав конкретный вопрос.
– Ах, Ларочка! Милая! – недовольно произнесла Нонна Леонидовна. – Это ведь надо, а? Вы представляете – в ванной этого гражданина, – она ткнула мясистым наманикюренным пальцем в Панаева…
– Что в ванной? – оторопела Лариса.
– В