сводит от голода.
Стены кухни возведены наспех, зато в середине она разделена занавесом. Столы на нашей стороне застелены скатертями в красно-белую клетку и украшены вазочками с цветами, на скатертях разложено столовое серебро. Все это ужасно дисгармонирует с длинной и извитой, как змея, очередью из грязных оборванных рабочих.
– Боже мой! – вырывается у меня, когда мы с Чарли занимаем очередь. – Ты только посмотри!
Тут и мясное рагу, и сосиски, и целые груды корзинок с толсто нарезанным хлебом. А еще ветчина, приготовленные так и этак яйца, джем в горшочках и даже миски с апельсинами.
– Да это что, – говорит Чарли. – У Большой Берты было все то же самое, да еще и официанты. Сидишь себе за столом, а тебе все приносят.
– У Большой Берты?
– У Ринглингов, – поясняет он.
– Ты у них работал?
– Ну… нет, – блеет в ответ он. – Зато мои приятели работали!
Я хватаю тарелку и наваливаю себе целую гору картошки, яиц и сосисок, стараясь при этом не выглядеть изголодавшимся бродягой. Запах просто ошарашивает. Я глубоко вдыхаю – это словно манна небесная. Это и в самом деле манна небесная.
Откуда ни возьмись появляется Верблюд.
– Вот. Отдашь тому парню, в начале очереди, – говорит он, вкладывая мне в руку талончик.
«Парень в начале очереди» сидит на складном стуле и поглядывает на подходящих из-под опущенных полей мягкой фетровой шляпы. Я протягиваю ему талон. Он смотрит на меня, скрестив руки на груди.
– Служба? – интересуется он.
– Простите, что? – спрашиваю я.
– Из какой ты службы?
– Гм… не знаю, – отвечаю я. – Все утро выгребал навоз из вагонов для лошадей.
– И что дальше? – отвечает он, не обращая никакого внимания на мой талончик. – Это могли быть лошади из конного цирка, лошади, которые у нас на погрузке, а то и лошади из зверинца.
Я не отвечаю. Помнится, Верблюд упоминал разные службы, но если б я знал, чем они друг от друга отличаются…
– А раз ты не знаешь, к какой службе относишься, то ты не из цирковых, – заключает он. – Так кто же ты такой, черт тебя дери?
– Все в порядке, Эзра? – спрашивает Верблюд, вырастая у меня из-за спины.
– Ничего не в порядке. Тут ко мне пристал какой-то хитрожопый проходимец – положил, видишь ли, глаз на наш завтрак, – отвечает Эзра и сплевывает.
– Он не проходимец, – говорит Верблюд. – Просто новичок. Он со мной.
– Да-а?
– Да.
Эзра приподнимает шляпу и оглядывает меня с головы до пят. Еще чуть помедлив, он говорит:
– Ладно, Верблюд. Если ты за него ручаешься, пусть проходит. – Он выхватывает у меня талончик. – Да, и еще. Научи парня говорить что надо, покуда его тут не избили.
– Так из какой я службы? – спрашиваю я, направляясь к столу.
– Эй, не туда! – хватает меня за локоть Верблюд. – Эти столы не про нас. Держись меня, покуда не разберешься, что тут к чему.
Мы обходим занавес. На этой стороне от края до края жмутся один к другому простые