можно наделать ошибок на работе. Правда, возможно, они сейчас в отпуске. Я приняла снотворное и погрузилась в тяжелый сон без сновидений до утра.
Прошло почти две недели. Мне порядком надоела беззаботная жизнь в провинции. Анатолий сухо отвечал на мои электронные письма. Не вдаваясь в подробности, он вновь и вновь с некоторым раздражением, которое чувствовалось по кратким текстам и восклицательным знакам, заверял меня, что все под контролем и моей ссылке скоро придет конец. Единственное, что от меня требуется, с терпением и надеждой ждать звонка или письма сверху, то есть от него, моего прямого и непосредственного начальника. Мое терпение истощалось вместе со скудными отпускными. Виталик писал мне, что очень ждет и понял в разлуке, как сильно я ему дорога. Совокупность всей информации, которую мой нынешний возлюбленный нашел в сети о компании, где я работала, свидетельствовала о том, что она зарабатывает на «сливе» депозитов. Я тоже за время моего заточения изучила, наверно, все, что написано во всемирной паутине о фирме, где я работала, но легче мне не стало, и однозначных выводов я не сделала.
– Не буду больше здесь сидеть, вернусь в Питер, и будь что будет, – как-то сказала я за вечерним чаем Анне Сергеевне. – Я давно потеряла все, что мне было дорого.
– Сходи, Лариса, в монастырь, две недели живешь почти и ни разу не побывала. Там очень красиво, главная достопримечательность нашего города, одно из чудес света, помолись, и Господь укажет, что делать дальше.
На следующий день я пошла в монастырь, чтобы развеяться. Шел дождь. Даже в высоких до колена сапогах, узких джинсах, шерстяном свитере OGGI и черном кожаном плаще мне было холодно. Я крепко прижимала к плечу ручку сиреневого английского зонтика, будто надеясь, что он защитит меня от всего мира. Я проехала две остановки на автобусе. Закончились хрущёвки, впереди показались деревянные одноэтажные дома. Недалеко от монастыря было несколько ларьков с сувенирами. Дорога, вымощенная крупным камнем, вековые сосны, древняя широкая крепостная стена навеяли на меня грустные мысли о скоротечности бытия.
«Останутся эти камни и средневековая крепость, но уже не будет моей души. Не так уж важно, кто отправит меня на тот свет, Куропатов, или старость, или болезнь, или какой-нибудь пьяный водитель, – вздохнула я, – главное, что полжизни пролетело быстро, как одна ночь любви и грусти, и то, что осталось, тоже незаметно промелькнет. Как жаль бездарно потраченную молодость! Я похожа на бесприютного бродягу на огромной планете, этот мир прекрасно обойдется без меня. И если верить моему до сих пор горячо любимому Славе, после смерти моя душа станет маленькой звездочкой, затерявшейся среди бескрайних галактик. И от этого мне сейчас почему-то грустно и страшно. Я как ребенок, заблудившийся в огромном лесу».
Я зашла в монастырь через низкие каменные ворота в старинной крепостной стене. За ними была еще одна арка, над ней располагалась надвратная церковь. Большие иконы и свечи на подсвечнике из песка. По дорожке, вымощенной крупным