в ящике две бутылки – через сорок минут он повернет в Балтику и следующую карту вытащит именно оттуда.
– Доброе утро, Яков Егорыч! Где тот косметический кабинет, где делают такой массаж? Хочу туда!
Яша глухо сипит:
– Здравствуйте, Палыч, долгая история… Во рту сушит, бляха. Кисленького не найдется пару глотков?
– Легко! – Я достал из штурманского стола бутылку вина. – Где тебя фэйсом-то об тэйбл возили? Рассказывай!
Яков, наш третий штурман, своих не трогает. Кто, когда и с какого перепугу принял его в Коммунистическую партию, – загадка. Наверное, в армии, а в мореходку поступил после, партийных почти за просто так принимали в училище, экзамены – чистая формальность. Телосложением не Аполлон, но этакий угрюмый молотобоец с добрым сердцем, немногословный и трудолюбивый в море, на берегу он преображался. Остограммившись, Яша принимался искать ответы на острые социальные вопросы в среде правления колхоза. Его знаменитое, с намеком на боевое применение «Наболело. Хочу поговорить с тобой как коммунист с коммунистом!» бросало в дрожь не одного колхозного начальника. Вечерами в ближайшем кабачке контора подводит итоги дня. Только присели за стол – и тут вдруг Яша в дверях… С моря пришел, не успел даже переодеться.
– Привет-привет! – застенчиво улыбнется завсегдатаям и, как гриф перед ужином, скромно присядет за соседний столик. Блок вопросов у него уже готов, дело за малым. За сановным столом, конечно, замешательство, в рот ничего не лезет и не льется, а у Яши льется хорошо. Рюмка, другая – и вот он уже подступает к столику братьев по партии.
– Наболело… давай поговорим… – И хвать за селедку галстука.
– Это не я! – хрипит придушенная жертва. – То есть я – это я, но вопросы зарплаты вон к нему! – и тычет пальцем в соседа.
До драки дело не доходит, но искрит изрядно. Все вдруг спешат домой и по делам, зал быстро пустеет, заполняется другими клиентами, а Яшины вопросы остаются без ответа до следующей встречи. В конторе мужики тоже не хилые, но от кабинетной работы и частых заседаний немножко оплывши. Да и куда попрешь против белорусского напора? Планировали при случае обломать его кучей. Он, этот случай, вчера и представился.
Яков, хорошо отметив отход в «Селедке», перешел дорогу и очутился в «Сардине». Все удачно совпало: в ту пору за рюмкой чая там мирно паслось колхозное стадо. С появлением Яши «дебаты» мгновенно стихли, видимо, совещание было закрытым. Он присел к столу, где первым номером блистал толстомордый начфин Берзин, не спеша налил в чужой фужер чужой водки, поздравил себя «Ну, с отходом Яков Егорыч!», замахнул «коня», крякнул и окинул сидящих добрым взглядом.
– Не ждали?
Не дожидаясь ответа, он зацепил вилкой ломоть лосося и обратился к начфину с предложением… Ну, читатель, вы, наверное, догадываетесь, с каким. Вот тут конторским и представился случай проучить чужака. Дамы еще яду добавили:
– Пфуй! От него пахнет тухлой рыбой!
Слово за слово… Спереди Яшу за грудки, сзади за шиворот. Ему тесно, не раззудить плечо, но как-то завалил пару