не смотреть на себя. Жалость к себе – не помощник в моей ситуации. Включила воду и сполоснула мокрое от слез лицо, воспользовавшись расческой, снова собрала волосы в идеальный пучок и стянув полы блузки, аккуратно заправила ее в форменную юбку, собирая пыль с ткани на мокрые ладони. Уже у самого выхода наклонилась и подняла с пола пиджак. Встряхнув его пару раз, надела и застегнула на все пуговицы, прикрывая им разорванный вырез своей блузки.
Подняла руку и, сжав ее в кулак, на секунду замешкалась, но почти сразу стукнула в дверь, давая понять своему провожатому, что я готова…
Глава 7
За время наших коротких встреч в стенах следственного изолятора я не замечал ее привлекательности. Перед моими глазами были только звезды на ее погонах на фоне синей прокурорской формы. Всё. Не видел и не хотел видеть ничего, кроме этого. Все изменилось именно в тот момент, когда парни сдернули с ее хрупкого тела форменный пиджак… Нет, моя ненависть к ней никуда не исчезла, но она на какое-то мгновение замерла, словно притихла, разглядев в объекте своей одержимости совсем молодую, потрепанную девчонку с распахнутыми от ужаса серыми глазами на кукольном лице которой застыла гримаса полной обреченности…
«Сука! Ведь знала, что делала, когда совала мне это яблоко! Да и ей ли не знать! Она еще до выхода из СИЗО не дошла, как на всех его этажах обсасывали случившееся!»
Когда увидел ее сегодня желал разорвать! Взять и своими руками напополам в стороны разломать, до хруста костей, как то самое клятое яблоко. Когда ее тела коснулись чужие руки, меня как опасной бритвой по венам полоснула бешеная ревность! У этого чувства столько острых граней! До дрожи в руках хотел унизить ее сам, но статус не позволил, поэтому сидел и смотрел, как ее ломают другие, вскрывая женское тело, как подарок… Только этот подарок – мой!
– Козырь, вот это гостинец! … – А продолжить можно с ней когда? … – Может мы ее в карты разыграем?
Я лишь отмахнулся от обезличенного многоголосья, встал из-за стола, на котором ловко убирали беспорядок нанятые для обслуживания сегодняшнего банкета молчаливые официанты, и отошел к большому панорамному окну, позволив себе остаться в относительном уединении…
Усталость тяжело легла мне на плечи, укутав их, будто старенькой маминой шалью. Свинцовая серость и октябрьский холод на улице как раз под стать моему паршивому настроению. Опёршись об стену одной рукой, медленно сжал ее в кулак. Вспоминая безысходность, почти агонию в глазах той, что так ненавидел, с трудом подавлял невыносимое желание разбить костяшки своих пальцев в кровь…
Девчонка еще не знает, что эта мрачная безысходность у нас с ней одна на двоих… и делить мы ее будем поровну!
Мое одиночество грубо прервал подошедший ко мне Серый:
– Ну так что ты решил на счет девчонки? В расход ее?
– Не знаю, – честно ответил я, – Можно убрать… но мою ситуацию это не изменит. Бл.ть! – громкое ругательство сорвалось с плотно сжатых губ, –