банкет, сшили для Анечки красивое платье. Он купил ей и будущей теще роскошные подарки – шубы. Анне – чернобурку, Римме – песца. Пусть носят, знай наших, и не вороти личика от «торгашей»!
И только когда он приволок домой мягкие тюки с шубами, Галочка вышла ему навстречу из кухни – в ситцевом халатике. Она любила ходить дома босиком, и Вадим впервые обратил внимание, какие у нее некрасивые ступни – крупные, простонародно-костистые, с выдающимися у больших пальцев желваками.
– Галя, я… – сказал он и осекся. Он совсем забыл!
Забыл сказать ей, что женится. Вообще как-то запамятовал о том, что она у него есть. Так привык, что перестал замечать. А ведь только месяц тому назад ночевал у нее…
– Галь, я женюсь.
Она прижала к груди поварешку. Колени у нее подогнулись, Галина села прямо на пол и заплакала.
– Ну, чего ты… Ну, брось!
– О-ой, Вадик! А я-то как же?
– Чего ж – ты, – пожал плечами Акатов. Он действительно пока не понимал сути претензий. – Здоровая молодая девка, ко мне никаким местом не приросла. Найдешь себе еще, и получше меня. Так?
– Так, – некрасиво, по-деревенски хлюпая носом, согласилась Галочка. – Только я думала…
– Ну, это уж твое дело, чего ты там себе думала! А я тебе ничего не обещал, и о любви между нами разговору не было.
– О-ой, Вадик!
– Да не вой ты! Галь, я ж тебя не выгоняю на улицу. Я у жены буду жить. А ты оставайся. Доучишься, поедешь обратно в свой этот, как его… Живи пока.
– Вадик…
– Да перестань меня так называть!
– Вадик, у меня ребеночек будет.
– Ребе… Чего-о? Как же это вышло?
– Я не зна-а-аю, Ва-а-дик!
И снова ревет, разливается.
Да, вот это была новость так новость. Вадим сел на корточки рядом с Галиной.
– Срок у тебя какой? Может, ты ошиблась? Ты у врача-то хоть была, деревня?
– Не была пока, нет…
– Так пойди, пока не поздно! Сделай там, чего надо, я тебе денег дам.
Тут она взвыла так, что у Вадима заложило уши.
– Да ты что орешь-то? С ума сошла?
– Я бою-юсь! И ребеночка жалко!
– Ну вот – жалко ей. А куда ты денешься с ним, а? Тебе доучиваться нужно, а потом тебя с маленьким ребенком ни на какую работу не возьмут. Всю жизнь себе поломаешь, дурында! Этого хочешь?
Она отчаянно замотала головой.
– Вот так вот. – Вадим действовал решительно. Вынул из кармана носовой платок, протянул Гале. – Ну, утри глаза, высморкайся. И пойдем, покормишь меня. Что варила на обед?
– Суп… с фрикадельками…
– Давай сюда свои фрикадельки несчастные…
– Спасибо тебе, – сказала Галя, когда Вадим не без удовольствия дохлебал суп. Ничего такой, наваристый.
– Да тебе спасибо!
– Нет, ты не так понял. Спасибо, что на улицу не гонишь.
– Ну, что ты, – благородно покивал Акатов. – Я ж не изверг какой. Оставайся, живи, сколько хочешь. Но если собираешься рожать, то