очень прошу тебя пережить это самостоятельно. Потому что, во-первых, любому человеку нужно научиться переживать горе, а во-вторых, ты ведь знаешь, что отметка о посещении психиатра может отразиться на твоей будущей работе?
Эстер удивилась. Она однозначно не хотела, чтобы её нечеловеческие труды по собственному образованию хоть немного были затемнены. Она собиралась обидеться на то, что ей предложили переживать такое горе самостоятельно, но потом голос разума подсказал ей, что родители и в правду желают ей только лучшего.
Весь оставшийся день и вечер Эстер пыталась занять себя, а точнее – свой разум, чтобы туда не лезли совершенно никакие мысли. Мысли, которые так старательно лезли в её голову, совершенно ей не нравились. Вернее, это была только одна мысль – «Я виновата в смерти Трис».
Каждую секунду, когда её голова не была занята чем-то другим, именно эта мысль влезала туда. Она была навязчива, как громкая реклама по телевизору, заполняла весь мозг, как клубы ваты, и постоянно повторялась, как будто заело пластинку граммофона.
Эстер пыталась делать перестановку в комнате, прибираться, пропалывала грядки в маленьком огородике возле дома, перебирала свою коллекцию марок и засушенных растений, но ничто не могло изгнать навязчивую мысль из её головы. Постепенно Эстер начало казаться, что она сходит с ума. В этот момент мама позвала её и папу ужинать.
Не одна Эстер любила Трис, не одна она скорбела по ней, но мама с папой точно знали, что именно они должны поддерживать огонек радости в своей дочке, поэтому старались занять её разговорами и рассказами.
– Милая, ты не могла бы подать мне сахарницу? – вырвала мама Эстер из мрачных размышлений.
Эстер обернулась к стоявшему позади рабочему кухонному столу, взяла сахарницу, но когда переносила её на обеденный стол, выронила её. Как в замедленной съемке сахарница полетела вниз, а разум Эстер нарисовал ей тот раковой момент, когда она отстегнула поводок. Эстер подумала «Это ты виновата в смерти Трис. Ты всегда всё портишь», и звук разлетающейся на куски сахарницы словно подтвердил это.
Но Эстер услышала его как будто из другой комнаты – таким незначительным он ей показался. В её голову уже спешно одна за другой влетали мысли и воспоминания обо всех плохих вещах, к которым она могла быть причастна.
Эстер четыре года. Папа пришёл с работы и пожаловался, что его наручные часы сломались. Эстер решила помочь ему и разобрала его часы на кусочки, да так, что даже часовщик не смог их собрать. Это были папины любимые часы, которые ему подарила мама на их первую годовщину. Папа не сильно ругался, но грусти в его глазах Эстер не забыть никогда.
Детский сад. На уроке рисования у подруги Эстер не очень хорошо получилась картина. Когда подруга отошла, Эстер решила помочь подправить её и случайно всё испортила. Подруга так сильно обиделась на неё, что они больше не разговаривали.
Начальная школа. Первая двойка отличницы Эстер из-за глупой ошибки – она перепутала все номера местами. Над этой глупостью смеялся весь класс, а Эстер хотелось провалиться