меня на одной ноге, держась за другую. А я водила сазана возле берега по кругу, не давая ему отдохнуть, и что есть мочи орала, что это моя рыба, и я имею полное право самостоятельно вытащить ее на берег, хотя, как это сделать, не имела ни малейшего представления. Из уст нетрезвого знакомого посыпались всякие «лестные» выражения в мой адрес. Он с разгона кинулся на меня. Я стремительно шагнула вперед, на край берега, и подтолкнула ногой под зад летевшего мимо меня капитана. Тот с воплями кубарем скатился с обрыва вниз. Мой муж, видя, что страсти накаляются, стал кричать:
– Чудаки, рыбу не упустите! Первое слово в его предложении начиналось на букву «М».
– Пока она в моих руках, не упущу! – кричала я мужу, стараясь перекричать плачущего ребенка и громко матерившегося капитана. Он забрался-таки наверх и со звериным рыком бросился на меня. Силы были неравны: мне приходилось водить в воде здоровенного сазана, а на берегу отбиваться от нетрезвого знакомого. Наконец ему удалось вырвать удилище из моих рук. Он что есть силы рванул на себя, леска не выдержала и оборвалась, а сазан благополучно развернулся, махнул хвостом и уплыл. Тут как раз прибежал мой муж. Видя, что мы упустили сазана, он тихо сказал:
– Подсачек вон, под деревом лежит.
Я села под дерево, обняла подсачек и заревела во весь голос, перекричав даже своего сына. Один раз в жизни мне попалась крупная рыба, но вытащить я ее не смогла. Обидно.
Башмачки
Посвящаю моей внученьке Виктории
В одном большом доме жили два братца, два башмачка. Одного звали Левый, а другого – Правый. Часто носы у них торчали в разные стороны, потому что их постоянно путали и надевали не на ту ногу. Утром они вставали очень рано, и черные мужские туфли, а иногда дамские босоножки тащили их в детский сад. Башмачки упирались, не хотели идти и цеплялись носами друг за друга, но их переобували и заставляли шагать быстрее. Им было очень нелегко угнаться за большими туфлями. Они семенили за ними и быстро уставали, но на это никто не обращал внимания. Все только хотели, чтобы Башмачки бежали быстрее.
Целый день в детском саду они бегали и танцевали, а вечером за ними шаркающей походкой приходили старые сандалии. Башмачки знали, что сейчас они не будут бежать домой сломя голову, а полетят по воздуху, потому что их понесут на руках. Больше всех на свете любили они эти стоптанные сандалии, так как те были очень добрые, никогда их не шлепали, а на ночь всегда рассказывали интересные сказки.
Ночью вся семейная обувь собиралась в прихожей. Тут были и ботинки, и туфли, и босоножки, а в углу стояли здоровенные зеленые резиновые сапоги. Когда в квартире все засыпали, они начинали рассказывать друг другу истории, которые с ними приключились за день. Первыми всегда начинали свой рассказ домашние тапочки. Они никогда не выходили на улицу, всегда сидели дома, но почему-то все про всех знали.
– Кхе-кхе, – прокашлялись тапочки, начиная свой рассказ, – сегодня нам на левый нос пролили постное масло, а потом на правый уронили яйцо. Наши