рукавами. Судя по черным погонам, он был майором. Скользнув по нему взглядом, Петраков хотел пройти мимо, когда что-то заставило его присмотреться к майору повнимательнее. В грудь его словно всадили осиновый кол. Не в силах сделать ни вдоха, ни выдоха, Петраков зацепился ногой за ногу и замер на месте.
– Что случилось? – сердито спросил Белов, едва не налетевший на него.
Затравленно глядя на приближающегося полицейского, Петраков ничего не ответил.
– Майор столичной криминальной полиции Феликс Кулафье, – представился полицейский.
Петраков и его спутник тоже назвали себя.
– Я хотел бы взглянуть на ваш паспорт, – обратился Кулафье к Белову.
Паспорт Петракова его не интересовал. Он был заочно знаком с русским послом. Они уже виделись вчера ночью, а потом общались по телефону. По поводу смерти Генри и на другие неприятные темы. Петраков не сразу узнал Кулафье, потому что сегодня тот был в полицейской форме, а не в красной майке, обнажающей могучие плечи и бицепсы.
– Пожалуйста, – сказал Белов, протягивая паспорт.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил Кулафье.
Идеальный полицейский, стоящий на страже законов Уганды. Петраков подавил нервный смешок. Он все сильнее и сильнее убеждался в том, что измена жены – не самая большая беда, которая может приключиться в Африке.
Лейтенанту Олегу Белову не нравился полисмен, не нравился посол, не нравился аэропорт, да и сама Уганда ему тоже не нравилась. А ведь в детстве (не таком уж недавнем) он мечтал побывать в Африке, которую воображал похожей на страну вечных приключений в стиле Индианы Джонса.
Причина недовольства крылась не в местном колорите, а в характере задания, полученного лейтенантом. Предстояла ЛИКВИДАЦИЯ. Его прислали в качестве ИСТРЕБИТЕЛЯ. По сути, он был киллером. В роли заказчика выступало государство.
Не то чтобы Белов жалел братьев Беридзе, расстрелявших несколько десятков детей на побережье Черного моря. Подобно всякому нормальному человеку, он ненавидел их лютой ненавистью и проголосовал бы за их казнь обеими руками. Все дело в том, что Белову предстояло расправиться с братьями СОБСТВЕННОРУЧНО. Это в корне меняло дело. Несмотря на службу в спецназе Антитеррористического Центра, лейтенанту еще ни разу не доводилось убивать людей. Стрелять – он стрелял, причем великолепно, в том числе по живым мишеням. Однако вести огонь с дальней дистанции – это одно, а стрелять в людей в упор – совсем другое.
Короче говоря, Белов терзался сомнениями, сумеет ли он выполнить приказ или нет. Он чувствовал себя, как плохой ученик перед экзаменом, только в сто раз хуже. Отсюда была его нервозность и некоторая заносчивость. Таким образом Белов скрывал свое истинное состояние. От окружающих и от самого себя.
– Отчего этот полицай ко мне прицепился? – спросил он, когда, получив свой паспорт обратно, шел к парковке рядом с Петраковым.
Посол казался совершенно больным. Его лицо было серым и влажным, он беспрестанно облизывал маленькие губы таким же маленьким, острым языком.
«Что