привык, – отозвался Илья. – У меня племянник такой же, только не орет. К врачам возили – не помогло, сюда теперь привезти хочу. Я слышал, тут санаторий для больных есть. Если поможет, заплачу́, сколько скажете. – Илья вытер пальцы бумажным платком и ловко бросил его в урну, замолчал, смотрел на «брата» сверху вниз. Тот тщательно перекрестился, прошептал что-то неразборчиво, перекрестился еще раз и заговорил, глядя в сторону:
– Отец-настоятель должен благословить, а он уж полтора месяца как преставился. Нового пастыря ждем, неизвестно, когда и прибудет.
– А без благословения? За деньги? Сразу плачу́, наличными, – ускорял события Илья. «Брат» мялся, как школьница перед пожилым похотливым завучем, возводил глазки к небу и все рассматривал Илью – то исподволь, то пялился в упор.
Не торопясь, Илья достал из кармана куртки небольшую пачку купюр, развернул ее, вытащил тысячную, подумал недолго, присовокупил к ней еще одну такую же, сложил и подал монаху. Тот протянул руку, отдернул, обернулся, крутанул головой влево-вправо, ловко сцапал деньги и спрятал их в широкий черный рукав. И уставился себе под ноги, только что не покраснел стыдливо.
– Ну так что? – торопил Илья не ко времени скромного монаха, и тот сдался.
– Ты где живешь?
– В гостинице, – качнул головой в сторону гигантского проема монастырских ворот Илья.
– Хорошо. Завтра сюда приходи, к надвратной церкви после заутрени, попроси матушку внизу, она тебя разбудит. Придешь – брата Исидора спросишь, это я. Я тебя сам отвезу, бесноватых здесь не держат, на подворье ехать надо. Тут недалеко, – заметив, что Илья собирается перебить его, заторопился Исидор, – минут пятнадцать. С отцом-экономом поговоришь, он там свое послушание несет. Если благословит – привози племянника. Спаси Господи.
«Брат» смиренно склонил голову и потопал к лестнице, ловко, по-женски, поддерживая полы длинной черной хламиды. Толпа у лестницы уже рассосалась, Исидор вкатился по лестнице вверх и пропал под резным деревянным навесом. Илья осмотрелся по сторонам, запоминая место. «Надвратная церковь…» Он поднял голову и сразу понял, о чем идет речь. Действительно, над воротами монастыря угнездилась надстройка с пятью узкими куполами, оттуда слышались песнопения и чей-то требовательный громкий голос, но слов Илья так и не смог разобрать, как ни старался. С местом все понятно, теперь со временем надо разобраться – утреня, заутреня: во сколько начинается и, главное, во сколько заканчивается? Не опоздать бы или раньше часа на два не притащиться, да еще и отоспаться надо и поесть как следует, черт его знает, что ждет его завтра и какие порядки этот отец-эконом у себя на подворье завел.
Подняться пришлось ни свет ни заря, разбудил Илью еле слышный деликатный стук в дверь, словно кошка скреблась. Так обычно поступала Фиска, если хозяева утром не торопились открыть дверь спальни и наполнить едой ее миску. Но деликатности ей обычно