за травницей послать, да сейчас из дворца не выйти…
– Выйдем, – спокойно ответила княгиня и посмотрела на сотника с глашатным холодным, полным презрения взглядом. – Что поделывает мой батюшка?
Ей рассказали. Не доложили, как докладывали бы Дражко – отрывистыми фразами, а просто рассказали с подробностями, с деталями, как рассказывают женщинам.
– Чего он хочет?
– Захватить дворец.
И княгиня вдруг начала распоряжаться. Без раздумий, сразу. Четко, сухо, ясно. Она расставила стражников по местам, которые сама отвела им. Остальных спрятала в ближайших комнатах. Передала приказание стрельцам на галерею.
– Вы оба идете со мной. Открывайте дверь, – скомандовала.
Глашатный и сотник взяли в руки по факелу, чтобы сопровождать княгиню на площадь.
Они вышли из дворца, спустились по каменным ступеням. Остановились, чтобы герцог Гуннар и солдаты-даны, тоже стоящие с факелами, смогли рассмотреть идущих. Потом двинулись вперед.
Гуннар с двумя солдатами твердой, уверенной походкой победившего человека – отца и воина – пошел навстречу. Встреча произошла посреди площади.
– Здравствуй, отец, – сказала Рогнельда. – Я приглашаю тебя в свой дом.
Пламя факелов играло на ночном ветерке. Герцог пытался рассмотреть лицо дочери при этом неверном освещении. Но лицо было абсолютно бесстрастно, хотя в глаза дочь смотреть избегала. Сам большой мастер предательства, он ожидал такого же от всех, даже от родной дочери. Но отведенный взгляд только показал Гуннару, что дочь по-прежнему боится его, как боялась всегда, точно так же отводя взгляд. Как боятся его все в Дании! Сам король не решается долго смотреть ему в глаза…
– Ты сама меня приглашаешь… А где же славный князь-воевода Дражко? Он не рискнул предстать передо мной?
– Дражко убит. Его нашел кинжал предателя, – на глазах Рогнельды выступили настоящие слезы, и сказанное показалось правдой.
– Убит? Вот как?
«Датский коршун» внезапно улыбнулся. В действительности, он просто страшно оскалился, но ему показалось, что это улыбка.
– Мне говорил один из бояр, что послал верного человека. Это не я послал. Запомни. Кровь воеводы на ваших неверных боярах.
Герцог несколько раз то ли кашлянул, то ли каркнул. Это он изобразил смех.
– Пойдем, отец, – позвала Рогнельда чуть не со стоном. – Мне больно стоять. Твой внук у меня под сердцем волнуется и бьет ногами. Пойдем, отец…
Последний довод подействовал на Гуннара. Великий Один не дал ему сыновей и внуков. И вот ожидается первый. Которого он желает видеть наследником и продолжателем своего дела.
– Пойдем, Рогнельда… – В голосе даже непривычная нежность появилась.
Они двинулись вслед за сотником и глашатным, освещающими дорогу факелами. Полусотня данов, не долго сомневаясь, без команды двинулась им вслед, отставая шагов на сто и оставив на месте боярские дружины.
Двери Дворца Сокола были по-прежнему гостеприимно распахнутыми. Так показалось Гуннару. И ему пришлось оценить это гостеприимство сразу