что больше она подобных исчезновений не потерпит, Галина попросила его немедленно приступить к работе. Бедная Мария, увидев Володю, испытала одновременно целую гамму чувств – начиная с радости и заканчивая обидой. Обида взяла верх, и Мария ушла с кухни, гордо задрав подбородок, не дав Володе возможности извиниться и наладить отношения.
Быстро переодевшись в своей комнате в форму повара, Володя, выйдя в коридор, наткнулся на незнакомку. Женщина с длинными русыми волосами, волевым выражением лица и прямым, открытым взглядом тут же протянула ему руку, представившись:
– Привет, я Вера, учительница истории.
– А я Володя, шеф-повар.
Володя пожал протянутую ему руку, обаятельно улыбнувшись, и Вера заметно долго задержала его ладонь в своей. Володя недоуменно посмотрел на нее – все это походило на флирт, но с какой стати незнакомке было с ним заигрывать? Вера, словно опомнившись, неловко пожала плечами:
– Не буду вас задерживать. Кстати, я очень люблю ватрушки!
– Приму это к сведению, – вежливо отозвался Володя и скрылся за углом. Вера со стоном оперлась спиной о стену, прикрыв глаза. Ее заметно лихорадило, она тяжело дышала, пытаясь прийти в себя после рукопожатия.
В учительской Морозов и Войтевич работали над бумагами. Анна сидела на диване, пила кофе. Она была в мрачном расположении духа. Сейчас любое слово могло вывести ее из себя. Поймав на себе подозрительный взгляд Войтевича, Анна взорвалась:
– Зачем вам это было надо? Эта перестрелка в лесу меня вообще доконала. Я каждый день жду, что Андрей все поймет. – Она поставила пустую чашку на стол и сказала умоляюще: – А если бы я промахнулась? Дети могли пострадать.
– Аня, это не твоего ума дело, – одернул ее Войтевич.
– И впредь не смей обсуждать приказы, которые получаешь! – жестко сказал Морозов.
Анна в отчаянии опустила голову. Морозов переглянулся с Войтевичем и добавил сквозь зубы:
– Надеюсь, они все поняли.
– Я тоже, – подхватил Войтевич. – Нам сейчас меньше всего нужно, чтобы они путались под ногами. – Он тяжело вздохнул, потирая лоб, и расстроено сказал: – Сергей Андреевич так и не появился. Хранилище взломано, все ценности исчезли…
– А вдруг он сделал это сам? – мстительно спросила Анна, поднимая голову. – И живет теперь припеваючи где-нибудь в Акапулько…
– Исключено, – отрезал Войтевич. – Крылов не имеет к этому никакого отношения.
Войтевич отошел к окну, давая понять, что в обсуждении Крылова поставлена точка. Анна и Морозов за его спиной переглянулись, Морозов пожал плечами, как бы говоря – ну нет так нет.
Глядя на улицу на гуляющих во дворе школы детей, Войтевич вспоминал свое детство. Это были тягостные воспоминания. Он часто вспоминал день, когда в последний раз видел своего отца – это было 5 мая 1945 года в Берлине.
В тот день, войдя в комнату своего отца – капитана СС Людвига фон Хаммера, – он увидел его стоящим у окна, тот мрачно прислушивался к отдаленным звукам