ее на кухне три часа назад. Якобы он, Царев, хочет ее убить.
Царев боялся, что у жены шизофрения, но постепенно как-то все само собой образовалось. Вероятно, дело было в таблетках, а еще вероятней то, что Вале надоело нянчить свое безумие. Даже депрессии наступает конец. Царев смог вздохнуть спокойно: все пошло своим чередом. Сын рос, а они оба приближались к тридцатилетию.
Несчастье. Это слово маячило где-то за их спинами все девять лет брака, не исчезало ни на секунду.
Шагая через лес, он вспоминал жену и ее взлохмаченную голову, похожую на застывший взрыв. С тех пор, как Валя бросила работу, посвятив себя дому, она уже не следила за собой так тщательно. Могла ходить целый день не причесавшись, босиком, не подпоясав халат. Иногда, занимаясь с Валей сексом, Царев испытывал отвращение; он старался все сделать побыстрее и уснуть (при этом воображал под собой совсем иное тело, принадлежащее какой-нибудь женщине из рекламы). Видимо, и жене это не доставляло удовольствия – она не возражала, чтобы муж просто кончил и отвалился (представляла ли она кого-нибудь другого?). К этому, думал Царев, рано или поздно приходят все. Не хотелось думать о самом худшем, но несчастье, похоже, догнало их обоих… Валя слишком часто думала о нем.
Царев мог бы развестись, если бы не Толя. С сыном это во сто раз тяжелее. Нет смысла даже всерьез рассматривать такую возможность, ради мальчика надо терпеть.
Царев перешагнул через овальную впадину в земле, заполненную стоячей водой. Впадина походила на след какого-то громадного животного. Края ее заросли длинными прядями порыжевшей травы.
Царев хлестнул по зарослям лопуха вицей и осмотрелся. Оказывается, погруженный в свои мысли, он ушел дальше, чем предполагал. Теперь его окружал лес, одинаковый со всех сторон. От тропинки, по которой Царев шел и от которой свернул влево, не осталось и воспоминаний. Комары здесь летали огромные, полосатые, безумно голодные. Цареву пришлось отломить ветку с листьями, чтобы отмахиваться от них. Куда теперь идти? Чем дальше он углубляется, тем больше отходит от человеческого жилья. Заблудился? Нет, вряд ли, но близко к тому. Самым трудным было определить то направление, откуда он пришел. Чувствуя, как пот течет по вискам, Царев повернулся несколько раз вокруг оси. Это ничего не дало. Он не знал, куда идти. Все просто. Не имел представления. Лес. Один лес. Царев вернулся к яме, заполненной водой, и попробовал вспомнить, как перешагивал через нее. Легкость была обманчивой. Ноги воспроизвели недавнее движение. Царев повернулся лицом туда, откуда, как ему казалось, он появился. Сердце стучало ровно, но уже готовилось сорваться в галоп. «Надо просто идти в обратном направлении – рано или поздно я найду тропинку».
Еще он поискал глазами мхи и посмотрел, как растут кроны, чтобы определить, где север. Оказалось, впрочем, что и эта нехитрая наука ему не по силам. Невозможно понять, с какой стороны кроны меньше, а с какой больше. Царев схватил телефон. Сотовый тоже не помог ему. Он оказался вне зоны приема.
Надо