полностью разгаданы, решил взять следующую. Откинув полку, он так и обомлел: саквояж был расстегнут, а внутри него царил беспорядок! Зимин провел ревизию и обнаружил, что отсутствует портмоне. Сердце его учащенно забилось, и он стал хлопать себя по карманам: паспорта, дорожные чеки, кредитки, мобильник были на месте. В боковом кармане пиджака нашелся и ключ от мурманской квартиры, который, в общем-то, был ему уже не нужен, но он зачем-то оставил его, вместо того чтобы отдать маклеру.
Остальное было в портмоне: пара сотен евро мелочью, рубли – не больше десятки и льготное пенсионное удостоверение.
В купе вернулся сосед и, улыбаясь, поставил на стол два стакана чая и пластиковую тарелку с бутербродами.
– Вот, в ресторане раздобыл. У них там больше никакой другой еды нету.
Зимин злобно оглядел попутчика, поправил очки и строго сказал:
– Молодой человек! Мне скоро пятьдесят лет. Я прожил непростую жизнь: я знавал и радости и лишения, встречал разных людей, наблюдал за их поступками, но с такой неслыханной наглостью я еще не сталкивался!
– Я не понимаю вас… Что случилось?
– Где портмоне?!
– К-какое п-портмоне? – от волнения парень стал заикаться.
– Какое? Отдай по-хорошему или будем в другом месте разговаривать!
– Да не брал я ничего! Нате, ищите! – попутчик начал вываливать на столик содержимое карманов – И вообще, если хотите, можете милицию или там полицию какую-нибудь вызывать. Они вон сидят в ресторане, чаи гоняют…
Неожиданно в приоткрытую дверь заглянуло строгое усатое лицо:
– Что значит «чаи гоняют»? Они что – не люди, что ли? Законный перерыв на обед. Мы всегда после Петрозаводска обедаем. А что у вас тут стряслось?
– Да вот, понимаете, офицер… Я как раз из ресторана в купе возвращался, а тут этот… гражданин… Я вещи проверил, а портмоне нет…
Усатый втиснулся в купе, и оно сразу стало каким-то крошечным. Он строго осмотрел подозреваемого и широко улыбнулся:
– Леха, здорово! С концерта?
Парень кивнул.
– Чего один? Сольник?
– Угу…
– Ну что, докатился? Уже мелочь начал тырить по карманам? – усатый громогласно хохотнул, и продолжил, обращаясь к Зимину: – Не, гражданин хороший. Я ентого пассажирика знаю. Частенько катается. Не думаю, что это он, но порядок есть порядок. Если вы настаиваете…
– Да не я это, Максим Игнатьевич! Это, наверное, эти, которые с ним ехали: я как раз к купе подхожу, а они аж чуть с ног меня не сбили – на выход ломанулись. Один еще, который с фиксой золотой, сказал мне: «Прассти, пацанчик, прасспали!»
– Да я один ехал! Что вы его слушаете?! – возмутился было Зимин.
– С фиксой, говоришь? А ну-ка глянь! – игнорируя восклицания потерпевшего, Максим Игнатьевич вытащил из потертого коричневого планшета допотопный наладонник, неуклюже потыкал в клавиши и повернул его к Леше.
– Да, он…
– Перелистни-ка на следующую страницу!
– И этот был. Только здесь он с бородкой…
– А можно я посмотрю? – вмешался Александр