темным коридором в ванную комнату, где и овладел ею прямо там, стоя.
– Не вынимай! – горячо шепнула на ухо она, как только он попытался освободиться. Дима застыл, ноги его дрожали от возбуждения. Он приметил табуретку, на вид довольно прочную и опустился на нее вместе с Танькой. Затылок его уперся в раковину. «Как в парикмахерской», – успел подумать Дима до того, как был вновь покрыт Танькиной страстью.
– Ты почему не звонил, гад? – нежно спросила Танька, когда настал момент передохнуть.
– А это что за кадр с тобой? Серьезный дядька? Рыжий какой-то.
– Да это все из-за тебя, ты сам во всем виноват!
– А ты-то чего не звонила? – перешел в контратаку Дима.
– Женщина никогда первой не позвонит, дурачок, – забавлялась Танька.
– А если сама виновата?
– В этом случае вообще никогда не позвонит. А ты, я вижу, совсем маленький? Пора бы знать нашу таинственную натуру! – Танька схватила Диму снизу за помидоры. – Вот это мне больше всего нравится!
– Эй! Осторожнее с маникюром! Коготки не выпускай!
Танька рассмеялась хищным шепотом.
Диме не хотелось покидать эту ванную комнату в старом, пропахшим временем доме, что называется «сталинской» постройки. Ему казалось, что он может просидеть так всю жизнь с расположившейся на нем Танькой, время от времени продолжавшей свои конвульсивные движения, но все проходит. Прошло и это желание.
Выскользнув в коридор, Дима чувствовал внутри себя великое умиротворение, тепло и доброту, и только черной молнией его стегала мысль о постылой блондинке, застывшей в ожидании в соседней темной комнате. Он побоялся сразу идти к Лене, поскольку свою умиротворенность и то особое спокойствие, которое бывает после секса, скрыть не смог бы.
Поэтому он пошел на кухню, выпил там с Владиком и новым Танькиным ухажером коньяка. Рыжий оказался веселым парнем, рассказал подряд три анекдота. Посмеялись, потом еще выпили. Диме было приятно смотреть на этого рыжика, отчетливо сознавая, что функция его выполнена и никогда эта компания не услышит уже от него ни одного анекдота. Потом вышли на балкон покурить. И только после этого Дима навестил усталую блондинку в ее комнате.
Нечего и думать, чтобы Димины отношения с Леной после такого празднования наладились. Он и сначала не понимал, как она согласилась с ним пойти, а после Танькиной агрессии и пережитых бурных минут вообще постарался выкинуть ее из памяти.
В наступившем январе пришла пора сдавать государственные последние экзамены, а затем уходить на дипломное проектирование. Предстояло еще и распределение. У Димы произошел в этой связи разговор с отцом:
– Тебя уже распределили? – спросил отец.
– Нет, это будет после госэкзаменов. Где-то в феврале, а окончательное – в мае.
– Что-нибудь уже предложили?
– Да нет, аспирантуру не предлагают, а так предложат на завод какой-нибудь, хорошо, если в Москве.
– Может,