сказала Хелен, шутливо касаясь ее локтем. – Я могу целиком укрыться в его тени.
– Да нет же, – засмеялась Розмари. – Я каждый день вижу его. Он приходит ко мне каждый день – вот уже несколько месяцев.
– Что ж, вполне естественно, – сказала Хелен. – Ты должна целиком погрузиться в работу и не упустить ни одного дня.
– Да, но он не просто позирует. Он делает меня счастливой, Хелен. Я несчастна, пока его нет, и впадаю в отчаяние, когда он уходит. Даже сейчас мое сердце тревожно бьется при мысли о том, что я увижу его. Я нуждаюсь в нем. Я не могу без него жить.
– Это же чудесно! – сказала Хелен, обнимая Розмари, как будто поздравляя ее с чем-то. – Я уж думала, тебя не интересует ничего, кроме твоего искусства.
– Он и есть мое искусство, – сказала Розмари, и ее глаза потеплели. – Масляная живопись для венецианцев, Антиной для греческих скульпторов – вот, что такое Дориан Грей для меня. Я не просто пишу или рисую. Он – мое вдохновение. Помнишь тот мой пейзаж, за который мне предложили такую высокую цену, но с которым я не захотела расстаться? Он стал одним из моих лучших произведений именно потому, что Дориан Грей сидел рядом и просто наблюдал, как я пишу, этим таинственным взглядом своих серых глаз. Впервые в жизни я увидела в простом лесном пейзаже чудо, которое всегда искала, но которое всегда ускользало от меня.
Хелен в восторге захлопала в ладоши:
– Великолепно! Я должна познакомиться с ним. Сколько ему лет? Он совсем молод, судя по картине.
– Он на два года моложе меня!
– И, надо полагать, не может быть и речи о…
– Мы не обсуждаем такие вещи. – Розмари залилась румянцем.
– О, моя маленькая невинная сестричка, – сказала Хелен, наматывая на палец прядь каштановых волос Розмари. – А ты ведь такая красивая. Скажи, он очень любит тебя?
Розмари вздрогнула. Ее вновь охватило влечение, слишком знакомое в последнее время чувство. Она скрестила и вновь выпрямила ноги.
– Я ему нравлюсь, – проговорила она не сразу, подавив необычное ощущение, как будто целый рой бабочек закружился у нее в животе. – Я знаю, что нравлюсь ему. Но ему как будто доставляет особенное удовольствие причинять мне боль. Он говорит иногда такие вещи… У него… – Розмари снова запнулась, а бабочки затрепетали от страха. Она подыскивала слова, смысл которых Хелен не могла бы исказить. Если бы она сказала правду, даже пресыщенная Хелен ужаснулась бы. – У нас просто разные взгляды на мир.
К облегчению Розмари, Хелен не стала вдаваться в подробности.
– Ты во власти его красоты, это очевидно. И твое искусство переживет его красоту. Он наверняка наскучит тебе быстрее, чем ты наскучишь ему. Сейчас лето, подходящее время для увлечений. Но скоро наступит осень, а затем зима, и страсть улетучится сама собой.
– Не говори так, – возразила Розмари. – Пока я жива, Дориан Грей будет иметь власть надо мной. Ты не можешь понять, что я чувствую. Ты слишком часто изменяешь.
– Ах,