услышал бы и глухой с противоположного берега речки Наровы.
Естественно, услышал и таможенник.
– Минуточку…
Он опустил колотушку мимо декларации и заглянул в салон. Канарейка взмахнула крыльями, дав понять, что она не китайская игрушка, а реальная живая и гордая птица.
– Это что? – Перст чиновника упирается в клетку.
– Птица. Породы канарейка… Приятель передал для племянницы. На день рождения.
– А документы на нее есть?
– Какие документы?
– Магазинный чек и сертификат от ветеринара. Что птица здорова, привита и не представляет угрозы населению Европы.
Про население Европы было сказано без тени иронии, из чего я сделал вывод, что таможенник не прикалывается, а если прикалывается, то очень натурально. Само собой, ни про какой чек, ни про какого ветеринара приятель и не заикался.
– Ну, она здорова, разве так не видно? – Я пальцем постучал по клетке. – Эй, птичка. Скажи-ка…
Канарейка на сей раз не ответила. Как специально. Подлая тварь.
– Мне не видно… А вдруг у нее птичий грипп?
Птичий грипп, надо же… Он бы еще сказал – птичий насморк. Или птичий СПИД.
– Послушайте, вам-то не все ли равно? Пускай это беспокоит сопредельную сторону. В конце концов, это не национальное достояние и не животное из Красной книги.
– Порядок есть порядок… Должен быть сертификат, что птица здорова. Иначе я ее не выпущу…
Отлично!
Я поднял палец вверх и показал на пролетающих голубей.
– Посмотрите – голуби спокойно пересекают границу. И что-то ни у одного в клюве я не вижу никакого сертификата.
Таможенник бросил тревожный взгляд в небо, изменился в лице и сделал два шага по направлению к посту, но вовремя одумался.
– Что вы мне голову морочите? Они летят сами по себе, их никто не перевозит через границу. Поэтому им и не нужен сертификат.
– Тогда я выпущу канарейку, – я приоткрыл клетку, – а на той стороне поймаю. Формальности будут соблюдены.
Шутка вновь не нашла понимания.
– Вы нарушите законы Российской Федерации.
– И что?
– Будете привлечены к ответственности.
Блин, да он робот какой-то. Сказал бы прямо, что денег хочет, так нет – сыплет казенными фразами, словно автоответчик запрограммированный. А с такими крайне тяжело общаться. И на русском, и на английском, и на финском.
Можно, конечно, позвонить приятелю, но я уверен, это не выход. Справку он вряд ли подвезет, а если и подвезет, то не скоро. А у нас паром.
– И что нам делать?
– Вернитесь в Ивангород, найдите ветеринара, пусть осмотрит птицу и выдаст хоть какую-нибудь бумагу. Без нее я вас не выпущу.
Сказано тоном инквизитора, отказавшего еретику в помиловании. «Костер! Только костер!»
– Но мы же уже покинули Россию! – Я демонстрирую паспорт со штампиком.
– Я могу позвонить пограничникам, они вас выпустят.
Ну на все у них есть ответ! Чувствую, спорить с наследником