при себе постоянный штат военных переводчиков.
Обычно в переводчики к монголам попадали через плен, но, как сюда попал этот стиляга в зеленом берете, Забубенный не знал. Да и какая разница, главное, чтобы переводить умел. «Венецианец», похоже, умел.
– Ты хозяин замка? – спросил Тобчи сначала у венгерского рыцаря.
«Толмач-венецианец» по приказанию Тобчи перевел. Венгерский жупан кивнул.
– Как ты здесь оказался, ведь наши отряды уже давно ушли вперед?
В ответ венгерский жупан поднял голову и смерил сидевшего на коне монгольского хана взглядом, полным такой ненависти, что Забубенный ожидал немедленного плевка в лицо монгольского оккупанта. Но плевка не последовало, впрочем, как и ответа на вопрос. «Ну, все, – решил Григорий, – отвоевался местный жупан».
Тобчи и, правда, выждав необходимые для ответа секунды, сделал жест стоявшим рядом нукерам и главу венгерских партизан уволокли в сторону обоза, но, почему-то не убили сразу на месте за неповиновение. Значит, монгольский военачальник имел свои виды на этого пленника. На остальных пленных это произвело неизгладимое впечатление, они уже считали свою судьбу решенной – копье или виселица. В лучшем случае, сломанный позвоночник. Однако восприняли приближение развязки по-разному. Немецкий рыцарь, привычный к смерти, стоял молча и, видимо, молился, отсчитывая последние секунды своей жизни. А монах заголосил и, судя по жестам, даже стал угрожать.
– Что он говорит? – осведомился Тобчи.
«Венецианец» некоторое время послушал визгливые вопли монаха и, переварив, сообщил самую суть вкратце.
– Он говорит, что гнев верховного понтифика, наместника Бога на земле, падет на головы нечестивых монголов, дерзнувших разорить страну, которая находится под защитой римского престола.
– Это все, что он говорит? – уточнил монгольский хан.
– Нет, – продолжал толмач, – он говорит, что его зовут Ферштич, он епископ Добрецена. И он призывает монголов послушаться голоса божьего и оставить его в живых.
«Да монах-то не так прост, – подумал Забубенный, – получается он еще и епископ. С папой римским на короткой ноге. То-то я смотрю ряса у него какая-то вычурная с золотыми нашивками и шапка странная».
– Как он оказался в замке? – спросил Тобчи.
– Приехал вчера по делам своего прихода, – перевел толмач.
– Епископ меня обманывать. Добрецен уже позади нас и давно разрушен, – выказал осведомленность в делах текущей войны монгольский хан, – ты просто не успеть убежать к королю Андрею в Эстергом?
Уличенный во лжи епископ задрожал и снова что-то визгливо выкрикнул.
– Он хотел уехать к королю Андрею, но жупан Войчич насильно оставил его в своем замке, – перевел «венецианец» в зеленом берете, – для поддержки духа осажденных. Вот он и остался выполнять свою миссию. Но, говорит, что убеждал Войчича не оказывать сопротивления монгольским войскам.
– Это