сделала уроки и прилегла, – соврала девушка. – А теперь ничего, уже лучше.
От мамы веяло теплом. Прекрасным заманчивым живым теплом. Это тепло было нужно Насте как воздух. Нет, больше, чем воздух, ведь она, кажется, теперь не дышала.
«Подойди ко мне! Согрей меня!» – думала Настя, глядя на маму.
И та тут же приблизилась, села на кровать и прижала Настину голову к своей горячей груди.
– Бедная моя девочка! Ты себя совсем не жалеешь! Нельзя же так много заниматься!
Настя вдыхала знакомый запах, исходивший от мамы. У нее опять начинала кружиться голова – но не так, как во время танца с Вадимом. Теперь чувство было более оформлено и… носило выраженный гастрономический характер. У мамы, как и у самой Насти, были светло-рыжие волосы и очень тонкая белая кожа, под которой просвечивали все жилочки. Вот они – прямо перед Настиными глазами. Несмотря на царящую в комнате темноту, девушка видела их все до единой. Мама обнимала ее, а девушка слушала биение ее сердца, набатом отдававшееся в ушах, и почти наяву видела красную кровь, струящуюся по венам… В горле опять стало сухо. Подчиняясь требовательному звериному инстинкту, она потянулась поближе…
И словно очнулась.
Резко оттолкнув маму, Настя вскочила на ноги.
– Это какое-то сумасшествие!.. – пробормотала она, пытаясь удержать рвущегося наружу хищника – зверя, которому хотелось преследовать добычу и убивать, жадно глотая горячую живую кровь, каждой клеточкой впитывая страх и боль своей жертвы. – Это пройдет. Пройдет. Я вполне нормальная. Я могу взять себя в руки. Меня нечего бояться…
– Ну ты как, наверное, проголодалась? Будешь есть? – Мама как будто ничего не заметила. Или она и вправду ничего не заметила?..
Настя в ужасе посмотрела на нее, не зная, счесть ли эти слова издевательством.
– Я приготовлю тебе яичницу с ветчиной, зажаристую, как ты любишь. Хорошо? – спросила мама, поднимаясь.
– Д-да, – выдавила из себя Настя.
– Ты только посмотри, наша Алиса совсем с ума сошла. Второй день уже сама не своя, – продолжала как ни в чем не бывало мама, – сегодня она меня испугала. Шерсть вздыбленная, мяукает. Как будто пытается мне что-то сказать, а что – я и не понимаю. А тут подхожу к твоей двери и вижу, что Алиса ее всю когтями исцарапала. Не понимаю, что с ней.
Она пожала плечами и ушла на кухню, откуда тут же послышался плеск льющейся воды и хлопанье холодильника: мама взялась за приготовление яичницы.
А Настя подошла к двери и увидела на ней глубокие борозды. Кошка долго царапала и кусала ее, видимо пытаясь пробраться в комнату. Как раз днем. В то время, когда Настя спала. Интересно, зачем? Ярость вскипела в девушке, как пузырьки в бокале шампанского. Она уже знала, что Алиса ей теперь не друг, но только теперь поняла, что отныне пушистая любимица стала ее врагом.
– Алиса! Кис-кис! – позвала Настя, но проклятая кошка, разумеется, затаилась.
Девушка прошла в мамину спальню, заглянула под диван, за кресло и за занавески – кошки нигде не было.
– Ну ничего, –