кривит рот.
Пишет в свой еженедельник:
«Хватит круглого правленья!
Под гранённые знаменья
Многогранный звать народ!»
От обиды злая воля
Безгранично широка.
Под парами алкоголя
Жизнь вдруг стала полем боя,
Созывает он изгоев
Против круглого врага.
«Поднимайтесь!» – Он вещает. —
«Время более не ждёт!
Круговертят! Истощают!
Обнуляют! Обчищают!
Округляют! Обобщают
Многогранный наш народ!»
И забыл уж многогранник:
Были помыслы светлы.
Как хотелось знать призванье!
Как в придуманном изгнаньи,
Ширя круг своих познаний,
Сгладить сам мечтал углы.
Он теперь в среде крамолы
В главных числится вождях.
Предвещает очень скоро
Он народные расколы.
Да для публики глаголет
Всё на круглых площадях.
11.12.2012 г.
О национальном вопросе
Вопрос национальностей,
Затёртый и измученный,
Болезненно-сомнительный
Для мнительных господ,
И я его не трогаю
Никак ни в коем случае,
Хоть даже «ко́ий» случай тот
Негаданно придёт.
Но был на днях на лекции…
Перед учённой братией
Там выступал заслуженный,
По слухам, человек.
Своей солидной внешностью
Он вызывал симпатию,
Глаза светились мудростью
Под ширмой томных век.
Фамилия докладчика —
Для слуха аномалия —
Уж больно витьеватая
На мой простецкий вкус…
Он носом выдающимся
Вполне мог быть с Италии,
А кучерявой внешностью,
Быть может, и француз.
Он говорил уверено,
Как если б знал доподлинно,
Мол, пропаганда подлая
И чей-то злой подлог,
Что Русь великим воинам
Была когда-то Родиной,
И славилась культурою
На Запад и Восток.
Надумана, приписана,
Ничем не обоснована
Руническая письменность
В дохристианский строй…
Серьёзные учёные
Не заинтересованы
Ни Велесовой книгою,
Ни прочей чепухой!..
И я кивал в согласии —
Я не силён в истории,
И в этой акватории
Подвластен всем ветрам…
К тому же больно куцыми
Казались все теории,
Что были неудобными
Большим профессорам.
По залу, сколько видеть мог,
Сквозило одобрение.
В едином устремлении
Учёные мужи
Руси отписывали роль
Простого поселения
Во имя подавления
Пропагандистской лжи.
Друг друга им не поддержать —
Сверх логики насилие…
Наука ангажирует
Мораль