в деревне.
Крестьяне на все расспросы отвечали неохотно и уж, конечно, ничего не могли сказать о какой-то особенной машине.
– А не думается ли вам, – вновь заговорил начальник гестапо, – что она не вышла еще с конечного пункта?
Комендант фыркнул:
– Я же телеграмму имею. В том-то и дело, что вышла. Вот куда девалась она, это мне непонятно. Неужели черт их понес проселками?
– Глупость, – заметил начальник гестапо.
– А что вы думаете? – проговорил комендант. – Взяли да и поехали, как короче и быстрее.
– Тогда бы они давно были здесь.
– Пожалуй, да…
Около комендатуры комендант кивнул своему спутнику и вышел. Начальник гестапо поехал к себе.
Не успел он сесть за свой стол, как зазвонил телефон и опять раздался голос коменданта:
– Это я, майор Фаслер… Мне только что вручили вторую шифровку… Машина вышла и должна давно быть у нас.
Начальник гестапо сделал нетерпеливый жест и ответил:
– Но ведь я с вами лично облазил все овраги и кюветы. Вы же сами убедились, что нет следов, ни аварии, ни взрыва.
– Я понимаю… – проговорил комендант. – Но что мне делать? Вы знаете, какое это серьезное дело?
– Знаю. Вы говорили. Но машина – не иголка. Это же машина, с людьми. И, наконец, почему вы не предъявляете претензий полевой полиции, фельджандармерии? Это же их, военное, а не мое дело. Я занимаюсь мирным населением.
В трубке послышался вздох. После короткой паузы комендант проговорил:
– Это ваше «мирное» население хуже открытого врага там, на фронте, – и он повесил трубку.
Начальник гестапо ругнулся.
– Черт знает что! Неужели нельзя было отправить курьера с такими документами по воздуху? А теперь ломай голову!
В дверь раздался стук.
– Войдите! – разрешил начальник гестапо.
Вошел молоденький оберштурмфюрер Мрозек, с гладко причесанной шевелюрой, подтянутый, аккуратный, в новехоньком мундире.
Представившись, он осведомился:
– Разрешите спросить?
– Что у вас?
– Я вам уже докладывал… Трое суток назад, в середине ночи, в эфире опять появилась неизвестная радиостанция… Мы ее именуем «крот».
– Вы уверены, что это именно та, которую засекли раньше, или новая?
– Смею вас уверить, что та же. Почерк радиста нам уже знаком. Она опять работала всего три минуты и исчезла. Видимо, перешла на прием.
– Ну?
– А эти трое суток не появлялась, хотя дежурство несли беспрерывно.
– Что дала пеленгация?
– Начальник группы заявляет твердо, что радист с рацией скрывается в городе и где-то недалеко от вокзала.
– Все это мне известно и надоело слушать. Вы цацкаетесь с этим «кротом» уже полгода, – и начальник гестапо резким движением переставил с места на место телефон. – Я хочу знать, когда «крот» будет в наших руках. Ясно?
– Точно так.
– О чем вы хотели спросить?
– Продолжать дежурство пеленгаторщиков