за всеми этими переговорами и отговорками сквозило явное нежелание кубанских черкесов принимать русское подданство. В конце концов темиргоевцы и и бесленеевцы, как главенствующие племена, заявили, что они не согласны ни быть «в вечном подданстве» у России, ни дать аманатов, а склонны дать только присягу и подписку о том, чтобы «с русскими не воевать и воровских набегов на русские жилища не производить». Но именно этим двум обещаниям меньше всего можно было верить. Русские собственно и добивались подданства черкесов с целью прекращения военных действий и воровских набегов; а черкесы жили войной и военными грабежами, и едва ли нашелся бы хоть один владелец, который мог бы удержать подвластное ему племя от набегов и грабежей, в чем истые горцы видели молодечество, удаль и своего рода героизм.
Более прямые и откровенные предводители черкесов открыто высказывались против всяких союзов с русскими. «Известный же вор и злоумышленник», выражаясь языком русских официальных бумаг, Арсламбек (он же Сокур) Аджи и его сын Биарслан напрямик заявили ротмистру Батыреву, чтобы он больше на Кубань не ездил, угрожая в противном случае поймать его и отослать к Крымскому хану, так как они считали Батырева не посланником, а шпионом, который один прекрасно знал все кубанские и крымские дороги и, следовательно, мог попутно с мирными переговорами доставлять русским очень важные сведения для военных целей. Отец и сын не ошиблись. Когда на Кубани собралась партия черкесов в 500 человек, намеревавшаяся произвести набег на русские поселения, узнавший про это Батырев успел известить генерала Медема о готовящемся нападении.
Таким образом, хлопоты посланных генералом Медемом кабардинцев Джанхота Сидокова и Шабаз-Гирея с ротмистром Батыревым не привели к желанным результатам. Только ногайцы, как ближайшие соседи русских, дали присягу на подданство России. Сам Батырев пришел после неоднократных своих поездок за Кубань к тому заключению, что не было положительно никакой надежды на то, чтобы кубанские черкесы доброй волей согласились вступить в подданство России. Сообразно с этим, и генерал Медем в своем доношении императрице Екатерине II от 13 ноября 1769 года писал: «Сколько я не старался ласковостью склонить (горцев) в подданство Вашего Императорского Величества, но ни что не предъуспело, почему не остается иного способа, как поступить с ними, употреблением оружия Вашего Императорского Величества».
Свои дальнейшие намерения генерал Медем отложил до следующего года.
По плану генерала Медема, русские вой-ска должны были весной соединиться с калмыцкими и вместе двинуться за Кубань. В это же время кабардинцы должны были послать депутата к Екатерине II с выражением верноподданнических чувств. Но война с турками и носившиеся слухи о помощи их горцам, по-видимому, поколебали кабардинцев. Под разными предлогами они начали оттягивать посылку депутата в Петербург, в действительности же поверили слухам, что султан турецкий отправил на Кавказ массу