продвинуть границу варяжской державы до самых Карпат? На деле это означает, что у князя в Плеснеске была на службе варяжская дружина, а в одной из войн с врагами или междуусобии некоторая часть их была убита. Если же следовать норманистам, надо принять, что в Плеснеске сидел и владел им варяжский князь.
Наконец, не следует забывать, что большие захоронения варяжского типа найдены по волжскому пути, т. е. пути в обход Древней Руси. Эти варяжские захоронения были, по-видимому, древнее эпохи Рюрика и не имели к Руси никакого отношения[18], ибо Русь к тому времени еще только направлялась к Волге. Значит, говорить о покорении славян варягами на Волге вообще не приходится.
Остается еще рассмотреть роль скандинавов как боевых дружин, пересекавших Русь для завоевания или грабежа чужих стран, но не Руси. Сведения, которыми мы обладаем в этом отношении, чрезвычайно скудны, неточны и относятся в большинстве случаев еще к дорюриковским временам, которые известны нам гораздо хуже, чем рюриковские, о которых мы почти ничего не знаем. Всё высказанное авторами по отношению к дорюриковской эпохе – догадки и предположение, порой, может быть, и вероятные, но недоказуемые.
В летописи, например, мы находим туманное сообщение, что полоцкий князь Рогволод, к дочери которого неудачно сватался Владимир Великий, пришел княжить из заморья. Норманисты, конечно, считают его не Рогволодом, а Рогнвальдом, скандинавом, завоевавшим полоцкое княжество.
Мы лично убеждены, что действительная история Полоцка принесет нам много нового, интересного, но доказательства норманистов (вроде Таубе) для нас совершенно неубедительны. Почти все их «доказательства» – жалкое фантазерство.
Если Рогволод = Рогнвальд (что не исключено), то явился он из заморья во времена Святослава, т. е. уже в эпоху писаной истории. Следовательно, должны были бы найтись следы этого на Руси, либо в хрониках народов-соседей этого угла Европы, либо, наконец, в скандинавских сагах, – ведь если была война, то она не могла остаться бесследной, в особенности у страны, бедной яркими историческими событиями. Поэтому гораздо вероятнее, что Рогволод появился в Полоцке в силу каких-то причин мирного характера; наконец, Рогволод мог просто быть славянином из заморья.
Если бы присутствие в Полоцке на княжении скандинава Рогнвальда означало экспансию скандинавов на восток (что теоретически весьма вероятно), то почему вся дальнейшая история не дает ни малейшей связи Полоцка со Скандинавией? Почему Рогволод не получил поддержки скандинавов в борьбе с Владимиром? Почему после смерти Рогволода не явились претенденты на его престол из Скандинавии? Почему мы вообще не знаем ни одного нападения скандинавов на Русь через Западную Двину? Если скандинавская экспансия была, то почему она оборвалась как раз в момент начала нашей писаной истории?
Как только мы подходим к эпохе писаной, т. е. достоверной истории, так все следы норманнов-завоевателей с их факториями, гарнизонами и т. д. исчезают, и, кроме приглашенного