сесть себе на шею политическим спекулянтам и не нашедшую в себе достаточно строгого научного метода, чтобы увидеть в 1954 году то, что было ясно еще в 1854-м.
Остановимся теперь на некоторых деталях, и прежде всего на нелепой сказке о приглашении целого племени скандинавов под именем «Русь». Предков наших считают за каких-то полуидиотов, которые, насладившись прелестями чужеземного гнета и прогнав варягов, не нашли ничего лучшего, как пригласить на свою голову целое чужое племя. Где это видано и слыхано? Приглашать на свою голову целое племя поработителей-чужестранцев!
Если первый летописец или, вернее, один из его продолжателей, в пылу монархического усердия допустил нелепую вставку, то на то и голова людям дана, чтобы отличать ложь от истины.
В других списках летописи сказано не «пояша по себе всю Русь», а «пояша по себе дружину многу». Совершенно ясно, что если в летописях мы встречаем два варианта одного и того же, то следует принимать не нелепый, а более вероятный и правдоподобный. Речь шла о приглашении семьи дельного военачальника с его братьями для постоянной защиты Новгорода от нападений варягов.
Рюрик является не причиной, не основой русской государственности, а ее следствием. Созревшая государственность потребовала новой административной формы, и эта форма пришла не снаружи, а изнутри. Явилась нужда не в племенном князе (таковые были и до тех пор, например, Вадим Храбрый в Новгороде), а в князе общеплеменном, федеративном, объединявшем не только славянские, но и финские племена в одно целое. Эту федеративность, необходимость объединения для единого, цельного отпора врагу, осознали сами племена, и ими и была создана новая форма правления. Ничего нового Рюриковичи не принесли, они были приглашены возглавить что-то новое, не ими изобретенное. Этой азбучной истины многие, даже самые блестящие наши историки, не поняли.
Отрываться от сохи и заниматься военным делом, требовавшим уже значительного искусства, тушить пожар, когда он горел уже во всю силу, северные племена по горькому опыту поняли, было нецелесообразно. Надо было иметь постоянное и обученное войско и опытного военачальника, которые пресекали бы поползновения врага в самом их начале. Рюрик, очевидно, известный как дельный военачальник, был приглашен с братьями и дружиной. Как посторонний, но не чужой, он был нейтрален и тем обеспечивал справедливость среди довольно разношерстной толпы его новых подчиненных. Была приглашена династия, но не племя, военная же дружина была наемниками, никакой решительно самостоятельно внутриполитической роли не игравшими.
Варяги были не правящим классом, как стараются их изобразить норманисты, а наемной гвардией, охранявшей князя, помогавшей ему в борьбе с соперниками и образовывавшей ядро армии в борьбе с внешними врагами. Никогда варяги не диктовали своих условий, их всегда нейтрализовали достаточным количеством славянских дружинников и «воев». И уж, конечно, никакой скандинавской государственности они не принесли. Если мы обратимся к скандинавским