так: «Когда ты приходишь к ней, тебя встречают манящие и располагающие губы. Но будь осторожен! Этот рот в любой момент может тебя съесть!»
В тридцатых годах американские газеты были полны рассказов о Мэй Уэст, ее фотографий – чаще всего с Мэй, лежащей на знаменитой огромной кровати под белым балдахином, в черном кружевном пеньюаре или атласных платьях, и интервью. Она рассказывала, что, одеваясь по утрам, надевает сначала чулки и ботинки, затем шляпу (шляпы она обожала – особенно в духе своих любимых 1890-х годов, с огромными полями и облаком перьев), а потом – корсет и платье. Характерный силуэт ее платьев – очень узкий сверху, подчеркивающий ее стянутую корсетом фигуру, напоминающую песочные часы, и ниже колена расходящийся облаком складок, перьев или кружев в длинный волнующийся шлейф, стал таким же узнаваемым, как ее выдающиеся формы, прическа из коротких платиновых локонов или ее фразы, самой знаменитой из которых была, безусловно, реплика «У тебя пистолет в кармане или ты просто рад меня видеть?» Известно, что во времена Второй мировой войны солдаты союзников называли свои надувные спасательные жилеты «Мэй Уэст» – за их сходство с ее пышным бюстом. В ее честь названы неисправность парашюта – когда его перекручивает посредине, он становится похож на огромный бюстгальтер, подходящий лишь для женщины с габаритами Мэй Уэст, и вид графика в ядерной физике с двумя мягкими пиками и ложбинкой между ними.
Секрет успеха Мэй Уэст был в том, что она говорила о таких вещах, которые близки всем – и о которых никто, кроме нее, не говорил, и делала это с блестящим остроумием и вкусом. В отличие от более поздних секс-богинь она никогда не обнажалась в своих фильмах, да что там, она даже целовалась очень редко. Но то, что она показывала – плечи, линии тела, руки, глаза, вкупе с волнующим голосом и особыми интонациями заставляли всех в зрительном зале думать только о ней. Мэй не без кокетства называла себя копией Венеры Милосской: «Разница лишь в том, что у меня есть руки, и я знаю, что ими делать. И я далеко не мраморная!» Вокруг нее вились многочисленные слухи о разбитых ею сердцах, о покоренных мужчинах – среди них были известные политики, банкиры, спортсмены, и она никогда не возражала, хотя большая часть таких историй была выдумкой. Мэй Уэст свято блюла свой имидж страстной сексуальной женщины и практически никогда не говорила о своих любовниках, считая, что в глазах публики она должна оставаться всегда свободной для нового мужчины.
Но такая провокационная слава не могла не вызвать противодействия у блюстителей нравственности. Католическая церковь устраивала специальные акции с требованиями убрать Мэй Уэст с экранов, пуритански настроенные американцы срывали ее плакаты и осыпали очереди на ее фильмы гнилыми помидорами, а моралисты забрасывали боссов Paramount Pictures гневными письмами. Исследователи считают, что печально знаменитый «Кодекс Хейза», свод требований, устанавливающих правила приличия в американском кино, был обращен во многом