тебя.
– Посмотрим, – говорю. – Вон то дерево видишь? – А до дерева метров сто. – Если все пять пуль в ствол положишь – твоя винтовка.
– А не обманешь?
– Эй, – говорю, – феодалочка. Я в твоих словах сомневался?
Кара мне холодно так усмехнулась, взяла винтовку, вскинула к плечу. Р-раз. Я даже зажмуриться не успел. За четыре секунды всю обойму расстреляла – только щепки брызнули.
Стою и глазами хлопаю. Пошел к дереву, смотрю – все пять дырок каской накрыть можно.
Вернулся к машине, а эта стоит себе – довольная. Хотя вид делает, словно ничего такого и не произошло. Подумаешь…
– Ну, – говорю, – ну и рыжая. Хоть «ворошиловского стрелка» на грудь цепляй. Где ж это ты так стрелять научилась? В снайперы пойти не хочешь?
– Хочу, – отвечает. – А где это?
– Далеко.
Полазил еще вокруг «студера», топливо проверил – мало, черт, осталось. Да если и удастся его каким-то чудом выволочь – до замка не дотянуть.
Ладно, думаю, никуда эта форма не денется, да и не горит. У меня и других дел по горло.
Поехали обратно. А рыжая все за винтовку держится.
– Да положи ты ее в кузов, – говорю. – Вот уж, как в любимую игрушку вцепилась. Не отберу ведь, раз сам дал.
– А если дракон?
– А это еще что? – спрашиваю.
– Драконы, – объясняет, – это такие звери, которые летают в небе и плюются огнем.
– Так бы, – говорю, – и сказала – «мессера». А то драконов каких-то приплела.
– Нет, мессир – это титул черного мага. А драконы – это летающие звери.
А ведь точно, вспоминаю, лысого того мессиром обзывали. Явно какая-то путаница в терминах. Но все равно, плохо, что у них тут авиация есть. А то я что-то никакого ПВО в замке не заметил.
Нет, думаю, надо будет непременно один пулемет в кузове установить, на зенитном станке. Поговорю с местным кузнецом, пусть сварганит – невелика премудрость. Один пулемет – это, конечно, не «эрликон», но все-таки лучше, чем шапкой отмахиваться. От «Юнкерсов».
В 41-м с этим особенно плохо было. Да и в 42-м не лучше. Ходят по головам и что хотят, то и делают.
Ладно. Вернулись в замок. Трофим, как три пулемета в кузове увидал, прямо аж затрясся весь.
– Ну, – говорит, – ну, – и руками разводит. – Да где ж вы такое богатство-то откопали?
– Где откопали, – отвечаю, – там уж нет. А ты, дядя, и сам мог такое нарыть с того «Хейнкеля», если б варежкой не зевал.
Трофим на радостях даже обидеться забыл.
– Ну, – говорит, – с тремя пулеметами я теперь такую оборону налажу…
– Стоп. С чего это ты, дядя, – спрашиваю, – взял, что я тебе позволю этими пулеметами распоряжаться? Ты лапы-то убери. Чего ты тут за оборону наладил, я уже насмотрелся.
– А чем тебе, – Трофим спрашивает, – наша оборона не нравится? Или ты у нас великий инженер по фортификациям?
– Не инженер, – отвечаю. – Только я, дядя, два года в окопах школу проходил, где экзамены немецкие танки принимали, а последний год у немцев в тылу университет