рубеже? Смогут ли люди, техника, сама земля и впредь работать на износ? Почва, как известно, быстро истощается при активной эксплуатации, начинается эрозия земель.
«В том, что совершалось с 1954 года на западносибирской и казахской целине, – продолжал Кожинов, – воплощалась воля миллионов молодых энергичных людей; другой вопрос – явный недостаток сельскохозяйственных навыков и знаний у подавляющего большинства этой молодежи, бездумно срывавшей весь защитный дерн на огромных пространствах степей, а потом изумлявшейся «черным бурям»…
Здесь необходимо обратить внимание на очень существенную демографическую особенность хрущевского периода, о коей, кажется, не сказано до сих пор ни слова. В результате тяжелейших потерь во время войны молодых людей от 15 до 29 лет в 1953 году имелось почти на 40 % (!) больше, чем зрелых людей в расцвете сил – в возрасте от 30 до 44 лет (первых – 55,7 млн человек, вторых – всего 35,6 млн); что же касается молодых мужчин, их было почти в два раза больше (!), чем зрелых (то есть тех, кому от 30 до 44) – 26,5 млн против всего лишь 13,9 млн человек, – не говоря уже о том, что немалая часть людей зрелого поколения принадлежала к инвалидам войны….
И это огромное преобладание молодых людей, надо думать, не могло не сказаться самым весомым образом на характере времени, на самом ходе истории во второй половине 1950 – первой половине 1960 х годов. Закономерно, например, что в литературе и кинематографии этого периода молодежь стоит на первом плане. Вообще стоит серьезно вдуматься в тот факт, что в год смерти Сталина около 30 % населения страны составляли дети до 15 лет, те же почти 30 % – молодые люди от 15 до 29 лет (включительно) и лишь немногим более 40 % – все люди старше 30 лет (то есть включая стариков). К 1970 году эта, в сущности, аномальная демографическая ситуация уже кардинально изменилась: молодые люди от 15 до 29 лет составляли теперь всего лишь немногим более 1/5 населения страны, а люди от 30 лет и старше – около половины».
В.В. Кожинов напомнил, что подобная ситуация была в нашей стране после Первой мировой и Гражданской войн, которые сопровождались гибелью миллионов людей, голодом, эпидемиями, разрухой. Поэтому в 1929 и 1930 годах, во время коллективизации, было еще более резкое преобладание молодежи: «люди от 15 до 29 лет составляли и тогда почти 30 % населения страны, а все люди старше 30 лет – только около 33 % (остальные 37 % с лишним – дети до 15 лет). И многие так называемые перегибы той поры, которые, как правило, целиком приписывают «вождям», в значительной мере были результатами действий молодых, а нередко даже и совсем юных «активистов», еще не обретших никакого жизненного опыта, не вросших в традиционный уклад жизни и – что вообще присуще молодости – склонных к всякого рода переменам и новизне».
По его мнению, сходной была ситуация второй половины 1950 х годов: «Уместно говорить о миллионах тогдашних молодых людей, которые не выступали в печати и не снимали кинофильмы, но были, в общем, заодно с тогдашними молодыми «идеологами»… Существеннейшие перемены в жизни страны были тогда, в середине 1950