казалось, что они пахнут солнцем, и он с наслаждением впитывал этот дурманивший его аромат. Лидия мягко закинула руку ему на затылок и начала осторожно гладить.
– Казю, милый… Я все знаю…
– Что ты знаешь? – одними губами шепнул майор и приподнялся.
Блаженная отрешенность враз исчезла, и тяжкая действительность, существовавшая там, за тоненькой шторой, снова заняла свое место.
– Они за тобой охотятся?
– Само собой, – буднично согласился пан Казимир.
После взрыва, напрочь снесшего всю базу, они даже не пытались что-то сделать, просто ушли, чтобы спрятаться, кто где сможет. И за последний месяц майор так свыкся со своим положением, что состояние полной защищенности казалось ему нереальным.
Лидия порывисто встала, полы халатика взметнулись над кроватью, и огоньки свечей дрогнули.
– Ты понимаешь, Казю, это ужасно, но с той самой минуты, как они пришли, я перестала чувствовать себя человеком. Мы от обстрела в подвале прятались, и первый немец, которого я увидела, был такой рыжий здоровенный солдат. Он ворвался к нам, рукава закатаны. Тычет в нас автоматом и кричит: «Юде есть?!» И это так страшно, так страшно, ведь так просто, возьмет и убьет…
Чувствуя, что ее начинает колотить дрожь, майор тоже встал и погладил Лидию по плечу.
– Ну, успокойся, успокойся, это война…
– А когда я пришла домой, вот сюда… – она схватила его за ладонь, и майор почувствовал, как спина Лидии передернулась, – двое таких же рыжих стоят как у себя дома и ломают у шкафа дверь…
– Ну и ты что? – рука у пана Казимира разом отяжелела.
– Ну что, что? Бросила все и к своим, в Голобов. А там от предместья до центрального въезда повешенные на столбах… Говорят, несчастных хватали даже в церкви и вешали.
Лидия снова зашлась в рыданиях, и пан Казимир поспешил отвлечь ее:
– Ты и сейчас оттуда?
– Да… Ты знаешь, я как будто почувствовала, что ты здесь. Это же для меня счастье!
Лидия обняла пана Казимира, и он, уловив, как сменились ее интонации, деловито спросил:
– И что мы будем делать? Ты как, кабинет открывать думаешь?
– Собираюсь… На Колеевой. Там же окраина… Селян много…
– Ясно, натурообмен… – Пан Казимир вздохнул. – Но ведь жить с тобой ни здесь, ни на Колеевой я не смогу, опасно. Меня узнать могут.
– А я знаю, я знаю, что делать! – забыв о халате, Лидия бросилась к трюмо и начала лихорадочно рыться в его миниатюрных ящичках.
Некоторое время пан Казимир заинтересованно следил за ней, потом взял свечу и подошел ближе.
– Ну вот, слава богу. Нашла…
Лидия повернулась, и майор увидел, как она протирает пальцами стекла большого, старомодного пенсне.
– Лидуся, ну что за чепуха… – усмехнулся пан Казимир.
– Нет, нет, обязательно примерь! Эти очки еще отец заказывал, специально для солидности, а потом мне подарил на счастье… Как амулет.
– Ну,