полосами освещал помещение, струясь по балкам, жалобно скрипевшим под весом скачущей, словно козлики, детворы. Неожиданно Василиса таки провалилась ногой промеж сгнивших досок, больно приложившись косточкой на голени. На минуту страдальчески скривившись, тут же позабыла об инциденте. Биться и ударяться девчонке за всё своё суперактивное детство не привыкать. Однако на этот раз всё оказалось гораздо серьёзнее, и совсем скоро ушиб напомнил о себе.
Уже по дороге домой Васька заметно прихрамывала и страдальчески морщилась, наступая на пораненную конечность. Голень распухла, покраснела и неприятно ныла в ответ на каждый шаг. Жаловаться и обращаться за помощью, ощущая на себе неприязненные взгляды, девочка не захотела. Во время позднего ужина тётки демонстративно игнорировали провинившуюся племянницу, отец рассказывал какие-то байки, а Василиса чувствовала себя, мягко говоря, совсем паршиво… кусок в рот не лез, почему-то подташнивало, и, отложив ложку, она молча вышла из-за стола, отправившись спать…
Наутро девочке стало ещё хуже. Заметно увеличившаяся в размерах нога нестерпимо болела, мелкий озноб сотрясал разгорячённое тело, а в глазах мелькали крохотные мушки. И опять она смолчала. Накормив всю ребятню пшённой кашей из большого чугунка, которой Васька смогла запихнуть в себя не больше пары ложек, тётки выпроводили путавшихся под ногами детей во двор.
– Василиса, забирай с собой Танюшку и дуй в Отрадино за хлебом! – скомандовали ей, сунув в руку холщовые сумки-мешки и смятую трёшку.
– Я с ними пойду! – сунулся было Сашка.
– Дома сиди! – осадила того мать. – А то опять что-нибудь не поделите и передерётесь!
Танюшка это младшая Васькина сестрица, но не родная, а одна из двоюродных. Отрадином, куда их снарядили, называлась ближайшая соседняя деревня, где имелась своя небольшая хлебопекарня, торговавшая ароматными кирпичиками ржаного хлеба и пышными булками с маком. Неблизкий предстоял путь. Километров пять прямиком через лес по едва заметной тропке. Но и в этот раз девочка не обмолвилась о своём недомогании. Упрямая.
Туда они добрались на удивление быстро, Василиса ещё держалась, а вот всю обратную дорогу, нагруженная тяжёлыми авоськами с ещё тёплыми буханками, уже откровенно ковыляла, пытаясь не взвыть от пронизывающей боли. Голова как-то странно кружилась, и горький ком тошноты подступал к самому горлу. Выйдя в открытое поле, когда до дома оставалось чуть больше километра, а деревня виднелась как на ладони, девчонка внезапно почувствовала надвигающуюся душной волной дурноту. Ноги подкосились и… больше ничего не запомнила, погрузившись в беспросветную темноту…
Очнулась лёжа спиной на земле под жалобные завывания сестрёнки:
– Васичка… у-у-у-у-у… вставай… не пугай меня! – стоя перед ней на коленках и заломив руки, надрывалась та.
– Тихо… не реви… сейчас встану… – странно ослабевшим голосом попыталась она успокоить перепуганную девочку.
Кое-как поднялась