заветном месте, с трепетом дожидаясь начала клева. А сколько хлопот и трудов это стоило?!
Для приезжающего гостя Михал Палыч заранее облюбовал и опробовал лукавый симпатичный заливчик в гуще тростника. Рыба здесь, по его словам, сама выпрыгивать станет на сковороду, успевай сачком ловить. Гость останется доволен, если знает вкус рыбалки, если хотя бы однажды держал удочку в руках.
– Удочку-то он держал. Не сомневайся, Палыч, – покачивал недоверчиво головой Игорушкин. – Только у нас он впервые. Не опозориться бы. Борис Васильевич все в Алтай на омуля да в Карелию на озера выезжал. К нам ехать не соглашался. Едва мне удалось его уговорить.
– После нашей рыбалки, Николай Петрович, потеряет Кравцов вкус ко всем прежним местам, – уверенно заверил шефа водитель. – К нам пароходом будет ездить. Больше никуда!
– Твоими бы словами, Палыч.
– Голову на отсечение даю!
– Ну-ну, не зарекайся.
– Век баранку не крутить! – понесло шофера.
Такому весомому аргументу возразить было трудно. Однако Игорушкин, подумав, посоветовал шоферу укрепить в заливчике гостю стульчак. Для удобства. В воде, но у бережка. Из камыша навес над ним соорудить. Солнце беспощадное, для москвичей непривычное: увлечется рыбачок, напечет с непривычки голову. А голова эта на всю Россию одна такая!..
– Что это за рыбак, если сидеть будет! – возмутился Михал Палыч и даже чертыхнулся с досады. – Настоящему ловцу клев не позволит сесть.
– Годы, возраст. Все такое, – не сдавался Игорушкин.
– Да он моложе вас!
– Сравнил! У меня опыт. Я сколько уже здесь, на Каспии! Пообвыкся. И к жаре. И к солнцу. А он что?
– А он боевой офицер! – не унимался водитель. – Герой-фронтовик!
Чувствовалось, биографию прокурора России он изучил изрядно, подготовился к встрече.
– Артиллерией командовал! Бог войны!
Этот аргумент оказался увесист. К тому же водитель сказал так, как отрубил. После этого Игорушкин смолк насчет скамейки, хотя и чувствовалось, что слова подчиненного его не убедили.
Он, немало сомневаясь, начал советоваться с Тешиевым, который поблизости тоже зорким оком изучал обустроенный для важного гостя заливчик.
– Что скажешь, Трофимыч? – смущенно обратился к нему прокурор области.
– Не помешает стульчак, – согласился тот. – На всякий случай. Пусть стоит. Лишним не будет.
– Вот! – сразу ожил Игорушкин. – А я что говорю? А этот мне сказать не дает.
Нафедин передернул плечом и покраснел.
– Знаток, нашелся меня учить! – Игорушкин укоризненно глянул на водителя.
– Я слышал, у него ранение фронтовое имеется, – продолжил заместитель. – В ногу как раз. Он действительно артиллерист. Снарядом угодило. Вроде под Берлином.
– Вот, вот! – Игорушкин взмахнул руками.
– Может подвести нога у воды-то, – не унимался Тешиев. – А на нашей жаре, будь она неладна,