каптерки бодрой рысцой проследовал.
Сами понимаете, солдату в путь-дорогу собраться – все одно, что голому короткой веревочкой подпоясаться. И часу не прошло, как был собран и упакован наш орел Петруха и совершенно готовым стоял на плацу с небогатым своим скарбом, в полном недоумении вертя головой в разные стороны, будто стараясь рассмотреть ответ на терзающий его вопрос: «Да что такое, блин, произошло-то?!» Тут и Картофан пришел его в подъехавший УАЗик подсадить. Пришел, посмотрел на Петьку грустными глазами и говорит: «Эх, сынок, сынок, зачем же таких глупостей делать-то было, а?! Все ж не от ума, все ж от дурости и пустоты в тумкалке, понимаешь!»
Сказал так, вздохнул горестно и для прояснения ситуации наскоро рассказал Петьке историю о том, как их родимый генерал вчера в вечеру, почитай, на следующий день после приборки помещения, со своими двумя почти боевыми товарищами день Военно-воздушных сил СССР отметить изволил. О том рассказал, как собрались «наш» и еще два лампасоносца в той самой комнатке неисчерпаемого уюта и, всеми фибрами своих душ отечественному преимуществу в небесах радуясь, за богатым столом это самое преимущество отметить решили.
Нужно сказать, что из троих собравшихся генералов один бронетанковыми войсками каждый день командовал, второй, тот самый, что в васильковых лампасах козырял, вообще в КГБ служил, и потому, понятное дело, оба отношения к авиации не имели вовсе. «Наш» же генерал хоть и обладал под командованием большим самолетом, но назывался тот «Воздушным командным пунктом» и по большому счету боевым истребителем не являлся, а служил альтернативным штабом главкому, который той упомянутой ставкой войск командовал. Он, главком этот, на самолете командном в случае несчастном, если вдруг, упаси Боже, вся ставка на земле в ядерном пожаре до пепла выгорит, в небеса вознестись должен был и военными действиями из-под самых облаков командовать. «Нашему» же генералу в том летающем штабе устойчивую связь и секретное кодирование главкомовских приказов обеспечить поручено было. Ну и правильно поручено, потому как «наш»-то как раз генералом от секретной связи и являлся. Кодировщикам начальник, шифровальный командир… Ну, то есть так же, как и те двое, танкист с особистом, совсем не авиатор. Но генералы по этому поводу сильно заморачиваться не стали и, потому как до Дня связиста или, допустим, Дня танкиста еще Бог знает сколько, а восемнадцатое августа – вот оно, туточки, решили, что авиация – это все одно родные Вооруженные силы СССР, а потому такой светлый праздник грех не отметить.
Кагэбэшному же генералу, который к Красной армии отношения по признаку исполнения служебных обязанностей и порученных заданий не имел, но с этими двумя издавна дружбу водил, разницы существенной, будь то бронетанковый праздник или День ВДВ, допустим, значения не имело никакого. Главное – это повод и хорошая компания. Компания и вправду подобралась хорошая, а повод совершенно подходящий она же, компания, ему предложила. Так отчего же в таком замечательном случае