Мама вышла с другой стороны и теперь смотрела на нее поверх капота. – Не надо так…
– Приеду – позвоню! – крикнула Хедли на ходу.
Она спиной чувствовала, как мама смотрит ей вслед, но из-за какой-то болезненной гордости так ни разу и не обернулась.
А сейчас она сидит в крохотном кафе, и ее палец нерешительно застыл над телефоном. Хедли сделала глубокий вдох и нажала на кнопку. В паузах между гудками она слышала стук собственного сердца.
Произнесенные в запале слова до сих пор звучали в ее ушах. От природы Хедли вовсе не была суеверной, и все же так бездумно ляпнуть об авиакатастрофе перед самым полетом… От одной мысли об этом делается нехорошо. Пути Господни неисповедимы. Хедли представила самолет, на который опоздала. Сейчас он уже где-нибудь над океаном – только не хватало накликать беду!
От маминого голоса на автоответчике стало чуточку легче. Хедли принялась набирать сообщение о перемене рейса. И тут вернулся Оливер. На какое-то мгновение Хедли уловила на его лице знакомое выражение – такое же мучительное беспокойство, какое терзало ее саму. Но, увидев ее, Оливер сразу как-то изменился. И вот он уже снова невозмутим, почти весел. И в глазах – беззаботная улыбка.
Он подобрал свою сумку, жестом показывая, чтобы Хедли продолжала звонить, а затем ткнул большим пальцем в сторону выхода на посадку. Хедли только открыла рот – сказать, что почти закончила, но Оливер уже исчез, и она торопливо договорила свое послание.
– В общем, завтра позвоню, как только прибудем, – произнесла она в микрофон чуть дрожащим голосом. – И еще, мам… ты меня прости, ладно? Я не хотела…
Вернувшись к выходу, Хедли поискала в толпе синюю рубашку Оливера, но его нигде не было видно. Ждать в толчее не хотелось, и Хедли свернула в туалет, а потом начала бродить по сувенирным лавчонкам, книжным и газетным киоскам, пока не объявили посадку.
Стоя в очереди, Хедли от усталости даже волноваться больше не могла. Кажется, она уже несколько дней обитала в аэропорту, а впереди еще столько испытаний: теснота в салоне, паническое ощущение замкнутого пространства. Дальше – свадьба, знакомство с Шарлоттой и первая, больше чем за год, встреча с отцом. Хочется только одного: надеть наушники, закрыть глаза и уснуть. Мчаться с невероятной скоростью через океан без всякого усилия со своей стороны – это почти чудо.
Она предъявила билет, и стюард, улыбаясь в усы, неожиданно спросил:
– Боитесь полета?
Хедли заставила себя разжать кулачок, до побелевших костяшек стиснувший ручку чемодана, и жалобно улыбнулась:
– Боюсь приземления.
И все-таки вошла в самолет.
4
21:58
по Североамериканскому восточному времени
02:58
по Гринвичу
Когда Оливер появился в проходе между кресел, Хедли уже сидела на своем месте у окна; ремень безопасности пристегнут, чемодан надежно устроен на багажной полке. Последние семь минут Хедли старательно делала вид, что и думать не думает о новом знакомом, – считала самолеты за иллюминатором и рассматривала узор на