статуса (что, несколько различается) и т. д., помимо этого, она выделялась модными деталями в подходах к ведению бизнеса.
Познакомившись ближе, Рамсес понял, насколько она отличается от той – «другой» вумен-Алики, когда жизненные устремления не требуют бизнес-активности. При всех – по-деловому собранная, с боевым настроем, готовая жить мирно и в согласии со всеми, несмотря ни на какие обстоятельства и вовсе другая, когда они оставались наедине. С первой же опасностью Алика «убегала», «пряталась» и уходила в себя, погружалась в свой мир и становилась настоящим ребенком, словно, не желая быть взрослой.
И Рамсес влюбился. Забота о ней, как о ребенке, несмотря на разницу в возрасте, доставляла ему трепетное наслаждение. Допустим, когда Алика в минуты слабости рассуждала о том, насколько ей важно доказать себе, что она способна на многое – это необычайно умиляло его. А вся история, как она в двадцать пять лет поставила перед собой высокие цели и устремилась их достигать, чтобы реализовать сою самооценку, выглядела почти нелепой! К тому же, Рамсеса умиляла ее искренность и вера в себя.
Воспоминания ему пришлось прервать. Позади себя Рамсес услышал шуршание листвы, как если бы кто-то бежал и быстро приближался к нему. Испытывая не более чем любопытство, он неторопливо начал поворачиваться. Одновременно с этим, Рамсес услышал за спиной хлопки, похожие… на выстрелы из пистолета с глушителем! Он машинально пригнулся, почти лег, укрываясь за высокой спинкой скамейки. Первое, о чем он подумал, в сюжете какого фильма ему приходилось наблюдать за подобным.
– Идиот! – тихо выразился он о себе, продолжая оставаться в неудобной позе.
Хлесткий шум выстрела с глушителем, как подобие натянутой и только что порванной струны, повторился. На спинку скамьи пришелся жесткий ошеломительный точечный шлепок. Он разорвал деревянные волокна и вмиг перед глазами Рамсеса образовался полукруглый кончик пули, который застрял в утолщенной спинке скамьи и был невероятно гладким.
Рамсес округлил глаза и уставился на пулевое отверстие с торчавшим свинцовым сердечником. Мысль, что он был свидетелем пальбы, которая оставила след в скамье, но, всего лишь в паре сантиметров от виска, окатила реальностью происходящего. Рамсес словно заново очнулся.
Тот, кто стрелял – живо приближался, а динамичное шуршание листвы дополнилось еще двумя выстрелами. В этот раз, обе пули с большой скоростью влепились поочередно в почву где-то под скамейкой.
Не раздумывая, Рамсес рванул с «належавшего» места. Впервые опираясь на полусогнутые ноги и пригибаясь, он мгновенно развил скорость, как если бы обычно стартовал на стометровой дистанции. Звук огнестрельного оружия не заставил себя ждать, – за спиной, снова раздался выстрел и благо, что одиночный.
Рамсес метнулся с тропинки в сторону, в лес. Он принялся петлять меж деревьями и кустарниками и не сбавлял темп. Из-за по-человечески неистовой скорости, Рамсес не успевал уклоняться от веток. Хлесткие удары в большей мере