сором мышки на кнопку «Отправить». Все, дело сделано, обратной дороги нет…
…Вчера Милка, случайно увидев черновик объявления на сайт знакомств, долго хохотала, а отсмеявшись, покрутила пальцем у виска и проникновенно спросила:
– Ты что, совсем ненормальная? Приколоться хочешь или действительно надеешься, что на твой крик души примчится сердечный друг? Такие данные только на социологическое исследование можно отправлять! Положение женщины в современном обществе. – Градус Милкиного тона зашкаливал, из иронического он превратился в критический.
– Послушай, не ори на меня, – попробовала я разрядить накалившуюся обстановку. – Я все честно изложила, ничего не приукрасила. Как я могу врать насчет себя? А что потом? Как, по-твоему, я выпутываться стану? Что есть, то есть, все мое. Как говорится, умному достаточно.
– А ты перестань ныть над своей загубленной судьбой. Просто-таки, Эрин Брокович и Катя Тихомирова в одном лице! Обрыдаться можно! Ты мне лучше ответь, с какой целью ты свою железную правду-матку выложила? Ты твердо решила искать спутника жизни по объявлению или просто хочешь прощупать ситуацию? Если второе – можешь отправлять что угодно, но сразу даю гарантию – никто не ответит. А если первое – слушайся меня и делай то, что я скажу. Сейчас я тебе такой пост склепаю, все мужики, как пчелы на мед слетятся. И не вздыхай. Прошло твое время вздохов.
Я изобразила кривую улыбку, чтобы не подать виду, что меня задела ее реплика. Конечно, Милка сто раз права, а я дура, раз довела свою жизнь до такой ситуации. Да еще объявления жалобные выкладываю. Но все равно неприятно выслушивать критику от близких людей. От посторонних, впрочем, тоже. Ладно, послушаю. В моей ситуации все советы и наставления, как тому новичку на вышке бассейна. Стоит он, бедолага, на краю, смотрит вниз, от страха живот сводит, ноги ватные, голова кружится. А внизу тренер кричит, надрывается, чудак, как будто наверху что-то разберешь. И вообще, какая разница, что он там кричит. У того, который на вышке, пульсирует только одна мысль: или назад развернуться, подальше от этой голубой бездны, или очень быстро сделать шаг вперед – и все, больше ни о чем другом не думать. А о том, как правильно в воду войти, чтобы животом не удариться, как наверх быстрее всплыть, пока воздух не закончился,– об этом всем потом, на десятый, на сотый раз можно будет думать. А сейчас главное только одно – вернуться или прыгнуть!
– Эй, ты, Золушка всемирной паутины! Хватит мечтать! Держи свои туфельки! – Погруженная в философские изыскания, я вздрогнула от Милкиного жизнерадостного возгласа. Подруга, протягивала одной рукой квитанцию на оплату коммунальных услуг, держа в другой бокал с принесенным на «девичник» мартини. Это был бокал из подаренного на новоселье богемского набора, почти единственный предмет роскоши в моей скудной утвари, которым я очень дорожила. Коробка с бокалами хранилась в дальнем отделении «для гостей», но подруга, видимо, сочла сегодняшнюю встречу особенной, для которой и праздничных бокалов не жалко.
– У тебя ведь и бумаги нормальной нет, как, впрочем, и ничего другого. Я на обратной стороне наваяла. Прочитаешь – прослезишься!
Я обреченно подумала о том, что вот все, кому не лень, пинают и поучают меня, и Милка туда же. Интересно, неужели люди так уверены, что те, кого они поучают, тут же кинутся переустраивать свою жизнь и мгновенно перевоспитаются?
– Извини, почерк не каллиграфический, уже сто лет не писала шариковой ручкой. – Милка отхлебнула из бокала изрядный глоток и блаженно выдохнула.
– Льда нет, кубики засохли уже в морозилке. Да, не подготовилась ты к приему лучшей подруги, – снова осуждающе укорила она. На этом Милка вероятно сочла воспитательную миссию законченной.
– Ладно, прощаю. Читай вслух, может чего исправить нужно, – потребовала она, поудобнее устраиваясь в обветшалом, но все еще удобном кресле. Ее изящные ножки, скрещенные в лодыжках, обтянутые черными колготками, очень живописно смотрелись на фоне лохматой обивки с вылезшими серо-коричневыми нитками. Ну просто-таки тебе английская королева в приюте для падших девушек.
Я покорно взяла протянутую квитанцию, исписанную с чистой стороны небрежными каракулями, примостилась на другое кресло, конечно не столь изящно, как Милка, да и фиолетовые лосины с длинной футболкой, украшенной призывной надписью «Do it!», купленные в «любимых магазинах», явно не тянули на little black dress. Глотнула для храбрости из бокала и почему-то тонким противным голоском стала читать Милкину нетленку:
«Сексапильная шатенка, 90х60х90, чувственная Рыба, отличная хозяйка, без материальных проблем и вредных привычек, откликнется на зов настоящего романтика, готового подставить мужественное плечо хрупкой и трепетной Дульсинее. Детали – во время личной встречи при свечах. Можно на моей территории».
– Милка, фу-у-у, ну куда это годится, пошлятина какая-то, и притом вранье сплошное. Какие еще девяносто на шестьдесят? И рыбу какую-то приплела. Вообще-то я Водолей. – Я была совершенно разочарована написанным и гордо пыталась сопротивляться.
– Послушай, это кто из нас двоих два раза замужем побывал официально и три – по соглашению сторон? Ты, что ли? – Милка аж подпрыгнула