площади, в семь часов.
– Хорошо, как скажете. Куда пойдём?
– Мне всё равно.
– И мне всё равно, я Москву не очень хорошо знаю.
– Тогда пойдём в «Пушкин», это совсем рядом с памятником Пушкину. Говорят, там очень вкусно готовят.
– Ну и прекрасно! Посвятим вечер чревоугодию. В семь буду вас ждать у памятника.
Маргарита кивнула и быстро побежала по лестнице вниз, только каблучки застучали.
Владлен остался на лестнице, испытывая эйфорическое чувство победы над пространством и над собой, что было важнее. Он всегда знакомился с девушками трудно, несмотря на спортивно-решительную внешность, особенно с теми, кто ему нравился, но тут вдруг переступил некую черту и почувствовал себя творцом того самого смысла жизни, о котором только что шутил.
В половине седьмого он уже ждал Маргариту у памятника Пушкину с красной розой в руке. Гуляющих в этот жаркий августовский вечер было мало, и на него посматривали с укоризной, как ему казалось, будто именно он был виноват в опустившейся на город жаре. Однако Владлен стойко терпел зной и был невозмутим, как змей, ожидавший жертву.
Это сравнение пришло на ум неожиданно, и он обдумал его со всей серьёзностью, пока не отверг начисто: Маргарита на жертву не походила, несмотря на своё зависимое положение, а он сам на змея не тянул.
Девушка появилась из подземного перехода минута в минуту, одетая в лёгкий летний сарафан, с белой сумочкой через плечо.
– Я не опоздала?
– Нет, – заулыбался Владлен, протягивая розу и откровенно любуясь её фигурой. – Я жду вас всего три часа.
Маргарита засмеялась. Она вообще была очень непосредственна и не боялась улыбаться и смеяться.
– В таком случае я вас прощаю.
– За что? – озадачился он.
– Если бы вы ждали меньше, я бы не пришла. – Маргарита понюхала розу. – Красивая… идёмте?
– Может, сначала погуляем по бульвару?
– Давайте погуляем.
Они спустились в переход, вышли на Тверской бульвар, медленно двинулись в противоположную от кинотеатра «Россия» сторону.
Мимо с криками пробежали какие-то смуглолицые парни, толкая прохожих. И тотчас же с двух сторон к ним кинулись люди в штатском, появилась милиция. Смуглолицых настигли, умело повалили на асфальт, быстро заковали в наручники. Подъехали два джипа, – всё это на глазах не особенно удивившихся гуляющих, – парней затолкали в машины, и те уехали. Стало тихо.
– Ничего себе! – опомнилась оторопевшая Маргарита.
– Классная работа! – кивнул Владлен со знанием дела.
– Вы о чём?
– О задержании. Наверно, мы стали свидетелями какой-то операции по захвату бандитов. Причём это явно приезжие, да ещё исламисты.
– У нас много исламистов, – поёжилась девушка. – Каждый день кого-то грабят, бьют, дерутся, убивают. Прямо джихад какой-то!
– Джихад – это священная война с неверными, – сказал Владлен. – И объявляют его как раз радикальные исламисты, фанатики, далёкие от истинных религиозных установок. Кстати, с одной стороны, это уродливое явление, а с другой