ведь знаешь, почему она бывает такой, – посмотрела на него сидящая на коленях девушка. – И почему плачет по ночам.
– Знаю. И никогда этого не прощу. Что же мы с ней сделали! Что он с ней сделал!
Когда приступ жалости к себе прошел, я сыграла еще что-то залихватское, а потом и совсем разошлась.
Встав на стойку, я пьяно улыбнулась и запела строки, возникшие прямо на месте.
Чего хочу? Сказал бы кто.
Сама поверь, не разгадаю.
И пью хмельное я вино,
И храм коленкой протираю.
Где истина моя лежит?
Куда, бедняжке, мне податься?
На небе светлый дух парит,
И черти лезут целоваться.
То я монашка, то смутьян,
Так сразу и не разгадаешь.
И все вокруг меня – обман.
Куда и деться уж не знаешь.
Вчера царица, завтра ведьма,
Сегодня девкой я была.
Кому, скажите, мне продаться,
Когда за душу грош цена.
Чего хочу? У ветра спросим.
Всегда он лучше понимал,
Куда с похмелия заносит
Таких благопристойных дам.
В общем – повеселилась.
Так что утро упало на мою голову тяжелым похмельем. Последнее, что помню, как пили на брудершафт с Элестсом. К концу вечера эльфийский принц был не трезвее меня, а может, даже перегнал, если я его помню. Как оказалась дома – не знаю, как добралась до постели – не помню.
А если к кому приставала, то мои искренние извинения.
Как это ни удивительно, но Элестс обнаружился тут же, на полу у моей постели, видно, свалился ночью. А поняла я это посредством наступания на какие-то его особо важные части тела, по причине отдавливания которых он начал дико вопить. Не удержав свой организм на нетвердых ногах, я повалилась на него сверху, продолжая грязное дело по нанесению увечий похмельному принцу.
– Ты чего здесь делаешь? – удивилась я, отползая чуть дальше.
– Здесь – это где?
– Понятно. – Попытка натянуть рубашку хотя бы на колени кончилась прорывом. Рубашки… Плюнув на это дело и решив, что он меня и не такой видел, задала мучивший меня вопрос: – Я к тебе вчера не приставала?
Он икнул. Надо признаться, эльф с перепоя выглядел очень оригинально: всклокоченный, с красными глазами-плошками, ничего не понимающий, как слепой котенок… уши и те как-то вяло поникли.
– Не помню. А я к тебе?
– Э-э, тоже не помню.
– Эй, вы, собутыльники, – вошла в комнату смеющаяся Катинка, – вставайте. Я обед приготовила.
И вот уже бедная заботливая девушка сидит на полу и удивленно смотрит в сторону ванной комнаты, в кою мы побежали, зажимая рукой рот.
После всего произошедшего, сидя на кухне и попивая крепкий чай, мы с Элестсом переглянулись и дружно решили, что можем быть только друзьями. Очень уж живо мы пообщались, склонившись над тазиком и попеременно придерживая друг друга. Никогда раньше не думала, что у эльфов такие слабые желудки.
Катинка же порхала по кухне аки бабочка,