пушистыми желтыми нитками, что делало их похожими на песочные часы.
– Ничего особенного, – смущаясь, сказала тетя Ева. – Я арендую его у племени.
Лекси не знала, что сказать. Видела бы тетя некоторые из тех домов, где ей пришлось пожить, не стала бы извиняться за свой симпатичный маленький трейлер.
– Хороший домик.
– Идем, – сказала тетя, выключая двигатель.
Лекси прошла за ней по гравийной дорожке до двери. Внутри передвижного дома царил образцовый порядок. Тесная Г-образная кухонька, отделанная желтым пятнистым жаростойким пластиком и совмещенная со столовой, где стоял хромированный стол и четыре стула. Гостиная с маленьким диванчиком под клетчатым пледом и двумя раскладными виниловыми синими креслами, развернутыми к телевизору на металлическом кронштейне. На консолях две фотографии – какой-то старой женщины в очках с тяжелой оправой и Элвиса Пресли. Пахло сигаретным дымом и искусственными цветами. На кухне чуть ли не с каждой дверцы свисали фиолетовые освежители воздуха.
– Прости, если остался запах. Я бросила курить на прошлой неделе, когда узнала о тебе, – сказала тетя Ева, поворачиваясь к Лекси. – Застарелый табачный дым и дети плохо сочетаются, верно?
Странное чувство закралось в душу Лекси, мимолетное, пугливое, такое редкое, что она даже не сразу его узнала.
Надежда.
Эта женщина бросила курить ради нее! А еще она взяла к себе Лекси, хотя сразу видно, с деньгами у нее туго. Девочка посмотрела на женщину, и ей захотелось что-то сказать, но ничего не пришло на ум. Как бы не спугнуть удачу неверным словом!
– Я немного не в своей тарелке, Лекси, – наконец сказала тетя Ева. – У нас с Оскаром – это мой покойный муж – никогда не было детей. Мы пытались, но не получилось. Так что я ничего не знаю о том, как растить детей. Если ты будешь…
– Я буду хорошей. Клянусь. – «Только не передумай. Пожалуйста». – Если ты меня оставишь, то не пожалеешь.
– Если я тебя оставлю? – Тетя Ева поджала тонкие губы и нахмурилась. – Твоя мама, видимо, здорово постаралась. Не скажу, что удивлена. Она и моей сестре разбила сердце.
– Ей всегда удавалось приносить людям горе, – тихо промолвила Лекси.
– Мы – семья, – сказала Ева.
– Я толком и не знаю, что это такое.
Тетя Ева улыбнулась, но это была печальная улыбка, ранившая Лекси, поскольку напомнила о пережитом. Жизнь с мамой не прошла бесследно.
– Это значит, что ты остаешься со мной. И отныне называй меня просто «Ева», а то слово «тетя» как-то старит. – Сказала и отвернулась.
Лекси поймала тонкое запястье тети, почувствовав, как бархатистая кожа сморщилась в ее цепких пальцах. Она не хотела, она не должна была так поступать, но теперь уже было поздно.
– Что такое, Лекси?
Девочка с трудом произнесла короткое слово, которое, казалось, застряло комом в горле. Но сказать его было нужно. Обязательно.
– Спасибо, – выдавила она,