не должны бросать своих детей, – наконец произнесла Бетси.
– Нет. – Джолин казалось, что эти слова пронзают ее сердце, словно острый нож. – Не должны. Мне очень жаль, малыш. Правда.
– А что, если ты откажешься?
– Меня отдадут под трибунал и посадят в тюрьму.
– По крайней мере, ты будешь жива.
Джолин посмотрела на дочь. Вот он, страх, скрывающийся под подростковой агрессией.
– Моя обязанность как матери – быть с тобой, оберегать тебя, помогать расти.
– Именно об этом я и говорю.
– Но еще я должна воспитывать тебя как личность на собственном примере. Какой пример я тебе подам, если откажусь от своих обязательств? Если проявлю трусость, опозорю себя? Дав клятву, ты обязан ее исполнить, несмотря на страх, боль и страдания. Я дала клятву много лет назад, а теперь пришла пора держать слово, даже если мое сердце разрывается от одной мысли о разлуке с тобой и Лулу, а оно и правда разрывается.
Джолин глотала слезы. Никогда в жизни она так не страдала, даже услышав от Майкла, что он ее больше не любит. Но нужно объяснить дочери, Бетси должна ее понять.
– Ты выросла в любви и безопасности и не знаешь, что такое настоящее одиночество. Когда я поступила на службу в армию, у меня ничего не было. Ничего. И никого. Я была одна в этом мире. А теперь я нужна своим друзьям – Тэми, Смитти, Джейми. И остальной команде. Я должна быть там ради них. И я нужна нашей стране. Я понимаю, что ты еще слишком юна для всего этого, но я верю, что помогаю безопасности Америки. Правда. И я должна сдержать клятву. Ты можешь меня понять?
Глаза Бетси наполнились слезами. Нижняя губа предательски задрожала.
– Ты мне нужна, – прошептала она.
– Знаю, – ответила Джолин. – И ты мне нужна, детка. Так нужна… – Голос сорвался, и ей с трудом удалось сглотнуть ком в горле. – Но мы будем говорить по телефону, обмениваться электронными письмами и даже писать настоящие письма, как в старые добрые времена. Ты не заметишь, как пройдет время, и я вернусь.
Лулу потянула ее за рукав.
– Ты вернешься раньше, чем я пойду в школу?
Джолин закрыла глаза: «Боже, дай мне силы!»
– Мама? – Голос Лулу дрожал.
– Нет, – наконец собралась с духом Джолин. – К школе не успею. Но папа будет дома и…
Лулу заплакала.
Майкл сидел на диване и смотрел на мать. Он видел тревогу в ее глазах, видел непроизнесенный вопрос. Мила недоумевала, почему он остался здесь, предоставив Джолин одной объясняться с дочерьми.
Мила смерила сына долгим, испытующим взглядом, затем вышла из гостиной, но быстро вернулась с чашкой кофе и полной тарелкой пахлавы. Ну, конечно. Еда. Универсальное средство.
Поставив чашку и тарелку на столик перед Майклом, она села рядом на диван и положила руку ему на колено.
– В моей молодости война была ужасным временем для Греции. Отец, дядя, двоюродные братья – все ушли воевать. Многие не вернулись. Но семья держалась, и всех нас объединяла вера.
Майкл кивнул. Рассказы матери он слышал с детства. Вторая