Не знаю, но я вдруг на близком схождении лыжной трассы сознательно срезал отрезок длиной километра в три и не спеша ждал, когда меня догонят остальные лыжники. Пришел я в середине группы, но кто-то тут же сообщил преподавателю, что я «срезал» дистанцию. Преподаватель собрал нас всех вместе и другие «обиженные» сокурсники, которые честно прошли всю десятикилометровую трассу, нехотя признались, что Мальцев «срезал» километра 3 трассы. Преподаватель поставил мне двойку и сообщил о происшествии директору техникума Кривошеину. Директор вызвал меня «на ковер» и, не вдаваясь в подробности, приказал «завтра же» привести в техникум моего отца. Теперь-то мне ясно, что после взятия «на поруки» я был на особом контроле, и руководство техникума просто ждало случая, чтобы от меня избавиться. Это тяжелое чувство вины перед своими родителями до сих пор не прошло и является тем несчастным моментом моей жизни, за который я постоянно прошу в молитвах Богу прощения у своих умерших родителей. В молчании и тревоге, вместе с крайне подавленным и растерянным отцом на второй день мы приехали на пригородных поездах из Сабурова в Тамбов, а затем из Тамбова в город Котовск. В своем кабинете директор усадил отца на стул и что-то долго говорил со своего директорского кресла. Может быть, он ждал, что отец попросит прощения за мой проступок и даст гарантию, что сын исправится, но отец не проронил ни слова. Я совершенно не переживал за себя, но переживал за отца. Таким униженным и потерянным отца я никогда не видел. Думаю, что в этот момент он решил не поддерживать меня и не вмешиваться в ход событий. Так и не дождавшись от отца ни слова, директор подписал заранее заготовленный приказ о моем временном, сроком на один год, отчислении из училища. Мое восстановление обуславливалось положительной трудовой и комсомольской характеристикой с Котовского порохового завода, где я и должен был работать в течение всего годичного срока моего трудового перевоспитания. Директор вручил нам копию приказа, и мы покинули его кабинет. Коварство такого решения я осмыслил значительно позже. Отчислили меня в марте, а в апреле 1962 года мне исполнилось 19 лет, и как бы хорошо я ни работал и каким бы примерным комсомольцем ни был, но в ноябре меня обязаны были «забрать» в армию. По конституционному закону о всеобщей воинской обязанности.
Работа на военном химическом заводе
По рекомендации директора меня быстро оформили на военный завод (почтовый ящик № 33) Котовска и дали заводское общежитие. Работал я очень честно. Вот запись в трудовой книжке: март, 23, 1962. Принят рабочим 3 разряда в цех № 3. Следующая запись гласит: май, 2, 1962. Переведен аппаратчиком 4 разряда в цехе № 3. Вот и последняя запись моей трудовой книжки: ноябрь, 2, 1962. Призван в Советскую Армию. О работе на пороховом заводе у меня остались самые лучшие воспоминания. В коллективе меня полюбили как своего воспитанника. Учили трудовым навыкам обращения с химической аппаратурой и тайной производства пороха из чистого химического пироксилина. Взрослые рабочие,