(для вырабатывания терпения, бесстрашия, мужества, сопротивления физическим страданиям, презрения к боли), заточение, голодание, поиск исчезнувших («украденных», спрятанных) предметов или живых душ. Именно это посвящение следовало путем «через смерть»: человек как бы «умирал» в одном качестве и «рождался» в др. В результате переживания «околосмертного» состояния происходило «пересотворение» личности, преображение внутренней сути. В процессе его человек терял свое детское имя и возрождался в качестве взрослого, получая новое, настоящее. Молодой человек одновременно вводился в мир духовных ценностей и этику рода-племени; узнавал священные традиции с начала мира, имена богов, историю их деяний, правила поведения и принципы организации жизни взрослых, производственные приемы.
Здесь уместно появление Б.Я. – одной, с дочерьми или сестрами (которых 3, 40, 40 и одна… – числа эпические; пример – приводимая Афан. сказка о Заморышке и др.). В большинстве сказок с архаическими элементами, где угадываются дела посвящения, Б.Я. – одна из гл. действующих лиц, ее помощники волхвы – женщины и мужчины – на первый план почти не выступают. Б.Я. как бы осуществляет посредничество между земным и неземным мирами. С одной стороны, она реальная женщина-прародительница, с др. – обладает сверхъестественными силами.
Посвящение проходило, как правило, за пределами проживания племени. Подросток должен был провести трудные ночи или ночь-г. (здесь сохранилась память о полярной ночи на родине предков в Приполярье) в лесу, на границе с Иным Миром, во владениях Б.Я. Т. е. на какое-то время молодые люди оказывались как бы «похищенными» ею. Вот откуда сюжет о путешествии (или перенесении) сказочного героя за тридевять земель, за леса, за долы, за высокие горы, в мир невиданный и невидимый обычным зрением. Пока герой не вкусит жертвенной пищи Б.Я., он многого не понимает. Завет Б.Я.: «накорми, напои, а потом спрашивай». Следует оговориться, что при обучении молодой человек «программировался» спасать именно свои родовые ценности и образ жизни народа, свои род, племя (а не чужих и чуждых). И ныне русск. человек зачастую поступает жертвенно, благодаря заложенным на генном уровне древ. установлениям, о существовании которых он и не подозревал. Только сейчас он содержит, охраняет паразитирующих на его труде, творческой энергии, на его ист. терр. бесчисленных чужих.
Посвящение молодых людей носило подчеркнуто игровой характер. Между тем, по мнению специалистов по мифол. и фольклору, игра, переодевание, «выворачивание» шкуры, делание чего-либо «наоборот»; необычное, исключительное, волшебное – является в большей степени признаком Нижнего Мира, чем земной жизни. Итак, нахождение на заветной терр. символически приравнивалось к нахождению на Том Свете. Значительными в этот период становились божества и атрибуты потустороннего мира: избушка на курьих ножках, забор из человеческих костей, черепа и т. д. Если кто-либо из смертных случайно попадет в эту страну, то все равно «ничего не увидит», ибо там «ничего нельзя