думаю, что эта милость принадлежала исключительно власть имущим. На них сильно влияли лица, поддерживающие меня в науке. Они не только добились моего освобождения, но и возвращения к любимой работе. В Свердловске меня навестил Курчатов, приезжали и другие ученые. Должен заявить со всей откровенностью и благодарностью, что меня спасла русская техническая интеллигенция! (И это я расцениваю, прежде всего, как отношение к моему отцу, а потом ко мне – ни в чем не повинному молодому человеку!)
– Скажите, после освобождения органы не пытались вас склонить к сотрудничеству? По законам «жанра» вы могли бы стать для них весьма подходящим персонажем…
– Не удостоился такой чести! Общение со мной в Лефортово и Бутырке, наверное, убедило их в том, что бесполезно рассчитывать на мое стукачество. Выпустив из тюрьмы, «рыцари плаща и кинжала» держали меня в Свердловске под постоянным наблюдением.
– Свердловск был ссылкой?
– Официально нет, но фактически – да. Без особого разрешения ни я, ни мама не могли ступить ни шагу.
– Правда, что ваша мать ездила в родной Мартвили и хотела получить там земельный участок, но местные власти ей отказали?
– Мать ездила в Мартвили как раз по приглашению местных властей, охотно отозвавшихся на ее просьбу, однако вмешалось КГБ в лице начальника его грузинского подразделения Алексея Инаури, и маму под охраной привезли обратно в Свердловск.
– В годы вашего пребывания в Свердловске мать посещала Грузию и нелегально?
– В 1958 году мы получили от анонимного респондента фотокарточку, на которой был запечатлен мой отец на фоне президентского дворца в Буэнос-Айресе. «Если вас заинтересовало мое послание – писал аноним, – поезжайте в Челябинск, где в таком-то месте в такое-то время встретите человека который и объяснит все подробности». Матери послание показалось убедительным и вопреки официальному запрету она настояла, чтобы я поехал по указанному адресу. В то время в Челябинске гостила моя няня, упоминаемая ранее Элла Альмендингер, брат которой возглавлял один из местных заводов. Я сообщил ей по телефону, что приеду и, возможно, обращусь с просьбой о помощи. В субботу утром мы с товарищем сели на велосипеды и отправились в путь. Из Свердловска в Челябинск – километров 250 – расстояние не такое уж непреодолимое для молодых и здоровых парней. Я поведал Элле Эммануиловне всю историю и попросил вместо меня пойти на свидание. Она согласилась, но вскоре вернулась с неприятной новостью: инкогнито настаивал на личной встрече с мамой. Вскоре после моего возвращения из Челябинска нам подбросили журнал «Вокруг света» с публикацией того же снимка и очередной запиской: мол, маму ожидают в селе Анаклия Зугдидского района, что на берегу Черного моря. Мы не исключали, что это может быть провокацией, хотя и не очень понимали ее цель. Допустим, хотят заставить нас нарушить паспортный режим, а потом наказать. Но зачем заманивать нас за тридевять земель, когда для наказания можно придумать массу поводов на месте? Тем более, что подобная